Холодная нефть с горячим запахом крови

Контровский Владимир Ильич

Эйрик молчал, слушая посвист ветра за окнами – ветра, бесновавшегося над крышами Лонгйирбюена.

– В конце концов, – вкрадчиво продолжала женщина, – глобы пригонят тебе другие корабли. Ты им нужен, мой викинг, владыка Свальбарда…

– Глобы? – ярл приподнялся, навис над женой, сгрёб всей пятернёй её густые волосы и стиснул левую грудь, то ли лаская, то ли желая причинить боль. – Послушай, тебе нравится Хендрикс? Ты хочешь с ним переспать, а? Или, может, ты уже с ним переспала, блудливая ты зеленоглазая рыжая кошка?

– А почему ты об этом спрашиваешь? – Ингрид слегка прищурилась,

но в голосе её не было и тени испуга.

– Спасибо, питерцы. Большое вы дело сделали.

Князь Александр Холодный был одет в военную форму без знаков различия. Хотя нет, погоны на ней имелись, только непривычного вида. На золотом поле погона рельефно выделялся серебряный клинок на чёрной рукояти – белый росчерк на жёлтом фоне, ледяная молния в солнечном небе. Воинское звание – "князь", командующий всеми вооружёнными силами атомного удела.

"Мечи Севера, – подумал Изотов, посмотрев на княжеские погоны. – Игра в военные бирюльки или символика, наполненная смыслом?".

– Мы сделали то, что должны были сделать, – ответил Денис, – то, зачем нас прислал наш князь Владислав. Слово дано – слово надо держать.

Он мог бы добавить патетики – мол, все мы русские люди, и в годину лихую обязаны, и так далее, – и был бы понят. Военные вожди в большинстве своём радели за Русь-Россию и боролись за её благо – так, как они его понимали. Новые времена извлекли из тьмы веков подзабытые принципы – прямые, как лезвие русского меча, и столь же беспощадные.

– Можно было сделать и больше, – сказал Катунин. – Первый блин комом.

– Хорош ком, – усмехнулся Пантелеев, – викингам он встал поперёк горла.

– Конструкция не доведена до ума, – посетовал чернокнижник. – Точность наводки, а главное – скорость перезарядки импульсного генератора оставляют желать лучшего. Тут ещё работать и работать, результат-то скромный – мы вывели из строя всего один корабль, – он посмотрел в окно, откуда был виден пирс с пришвартованной к нему "Ингрид" – бывшей "Ингрид", на палубе которой мурашами суетились люди.

– Один, зато какой! – возразил адмирал. – И главное – он достался нам цел-невредим.

– Ну, не совсем невредим, – уточнил Катунин. – Вся электроника – в

хлам.

– Электронику заменим, – веско уронил князь, – есть у нас кое-что в закромах. А вот что будет дальше – какие перспективы у вашего "луча смерти"?

– Разные, – уклончиво ответил Изотов. – Мы будем усиливать эффективность атаки, противник займётся разработкой защиты. Вечное соревнование брони и снаряда…

– А как насчёт дистанционного уничтожения цели? – поинтересовался Пантелеев. – Не оглушить, а потопить энерголучом – это возможно? Заманчиво…

При финальном разговоре, подводившем итог визита питерских чернокнижников в Мурманск, присутствовали только сам князь и его морской воевода. Лишних ушей не было – все здравицы и поздравления отзвучали на вчерашнем победном пиру, – и оба учёных могли говорить свободно (естественно, в определённых рамках).

– Как вам сказать, Михаил Андреевич… Мы слишком мало знаем о природе энергии пространства-времени. Мы используем её примитивно, как дикарь, который плющит куском железной руды кость, чтобы добыть из неё вкусный костный

мозг. Дикарю ведь невдомёк, что из этого куска можно выплавить металл и сделать из него молоток, который куда лучше справиться с раскалыванием кости. Так и мы. А конкретно – в постоянном режиме источник выдаёт относительно небольшую энергию, гиперболоид на его основе не сделаешь. А вот в импульсе… Честно вам скажу: я пока не знаю, можно ли из МЛ-генератора сделать оружие менее гуманное, чем то, которое три дня назад было испытано нами над Баренцевым морем, и более мощное, чем то, которые вы уже имеете. Энергетическая бомба – да, был прецедент, но мощность её взрыва почти та же, что и мощность взрыва обычного крупнокалиберного боеприпаса, не говоря уже о термобарическом. Хотя массогабаритные характеристики такой бомбы – да, они меньше, причём значительно.

– Взрыв на полигоне в Аламогордо, помнится, – заметил князь, – был серьёзный. Там счёт шёл на большие мегатонны.

– Он был неуправляемым. И "драконья голова" таких размеров – это не оружие: как её доставить к месту назначения? Так что придётся вам обойтись ядерными боеголовками, – Изотов чуть улыбнулся, – они привычнее и надёжнее.

– Обойдёмся, – в тон ему отозвался Пантелеев. – Хотя как-то не очень хочется, чтобы дело дошло до них.

– Кто знает… – медленно проговорил князь со странной интонацией. – Нас проверяли на всхожесть. Четыре надводных корабля класса "фрегат-эсминец" – это мелочь. А вот что будет дальше… Но это уже наши дела военные, а ваше дело, чернокнижники…

– Мы своё дело сделаем, – Изотов посмотрел на князя, – в этом не сомневайтесь. Все мы в одной лодке: и вы, северяне, и мы, питерцы, и все прочие на земле нашей растерзанной. Иначе бы нас здесь и не было.

– Верно, – князь не отвёл глаз под испытующим взглядом учёного. – Передайте князю Владиславу, что я теперь у него в долгу, а долг платежом красен.

"Странно, – подумал Денис, – можно подумать, что у тебя нет с ним прямой связи". Но тут же он понял, что слова Александра несли скрытый смысл: вы вхожи к своему князю – значит, вы тоже элита. Военный вождь Севера признавал за чернокнижниками статусное право, которое очень много значило в неофеодальные времена.

– Передадим, – Изотов вежливо кивнул, – обязательно.

– Ну, – Пантелеев взглянул на князя, словно испрашивая у него разрешения, – на посошок – и проводим наших гостей в дорогу дальнюю к дому родному? Жёны-то их, поди, совсем уже заждались-истосковались.

– Я не против, – весело произнёс Катунин. – Ни насчёт посошка, ни насчёт того, чтоб до жены своей любимой добраться. А ты как, Денис Игоревич?

– Я тоже не против. Война войной, как говорится, а потехе час тоже нужен. Да, а что с названием вашего трофея? – Изотов посмотрел на обоих северян. – Вы уже решили, как будет называться ваш новый корабль?

– Нет ещё, – князь прищурился. – А у вас что, есть какие-то предложения?

– Есть, – учёные быстро обменялись взглядами. – Был такой Александр Свиридов – вам знакомо это имя? Нам бы хотелось, чтобы корабль был назван в его честь – этот человек достоин такой памяти. И если бы не его открытие, не было бы и захвата этого корабля.