Холодная тьма
Шрифт:
Позже этим утром мы похоронили Нотт в саду моей бабушки, прямо рядом с кустом сирени, который сейчас зимой, был коричневым и голым.
Логан и Оливер взялись добровольно копать могилу, а я настояла на том, чтобы помочь, хотя мне ничего другого не хотелось так сильно, как свернуться калачиком в кровати и никогда больше не вставать. Метис, Айакс, Найкмедс и бабушка вышил на улицу, чтобы почтить Нотт, вместе с Дафной, Карсоном и Кензи.
– Нужно ли нам сказать несколько слов?
– спросил меня тихо Оливер, когда всё закончилось. Я посмотрела на холм из
Мне хотелось что-то сказать, рассказать о том, какой Нотт была нежной внутри, но моё горло было словно сдавленно, и я не могла выдавить даже хотя бы одно слово.
Бабушка Фрост сжала мою руку, в то время, как остальные бросали на меня сочувственные взгляды и говорили, как им жаль. Потом взрослые и мои друзья, один за другим, зашли снова внутрь, пока на улице не остались только Логан, бабушка Фрост и я.
– Я оставлю вас на несколько минут одних, - в конце концов сказала бабушка и ещё раз сжала мою руку, прежде чем исчезнуть в доме.
Логан и я стояли там возле могилы Нотт. Спартанец поднял руку, как будто хотел обнять меня за плечи, но потом снова опустил её. Не считая бабушки Фрост, меня не кто не касался, а я и не хотела этого.
Я не хотела, чтобы меня когда-либо ещё кто-то касался. Не после того, что я сделала с Престоном. Не после того, как я узнала, на что способна.
Я не знала, как долго мы там стояли, но воздух стал холоднее, а с по-зимнему белого неба падали большие снежинки. Хлопья собрались в моих волосах и смешались со слезами, которые бежали по щекам. Но они были не такими холодными, как моё сердце.
– Я трус, Гвен, - сказал Логан и таким образом прервал молчание.
Это было последнее, что я ожидала услышать, поэтому я повернулась и уставилась на него.
– Ты не трус, - сказала я.
– Я видела, как ты сражался на поляне против Жнецов, а Айакс рассказал мне, как ты вёл всех в бой возле особняка. Он поэтому так гордиться тобой. Точно также, как и Найкмедс.
Логан вздохнул.
– Я имею ввиду не сегодняшний день. Я имею ввиду тогда, когда я был ребёнком - в тот день, когда моя мама и сестра были убиты. Это моя самая большая тайна, Гвен. Это то, что ты никогда не должна была узнать. Каким я был трусом в тот день.
Он колебался, потом сделал шаг вперёд. Я попыталась уклониться, но Логан нежно поймал моё лицо руками. Он смотрел мне в глаза и сразу же на меня нахлынули воспоминания.
Логан, маленький мальчик, прячущийся в шкафу и сжимающий в руке меч, совершенно испуганный криками, которые слышны перед дверью. Потом спартанец, стоящий над окровавленными телами своей матери и старшей сестры. Логан, лежащий между ними, в то время как его охватили слёзы и горе.
Эти образы я уже видела один раз, когда целовала Логана. Но он оставил лежать свои руки на моём лице, так что я могла углубиться в воспоминание и почувствовать его эмоции. Он показал мне свою тайну.
Я видела всё его глазами. Как он играл на улице со своим игрушечным мечом и делал вид, будто сражается со Жнецами. Потом Логан увидел, как действительно группа
Его мама крикнула в ответ, чтобы он и его сестра спрятались. Потом Жнецы ворвались в дом. Его мать и сестра начали с ними сражаться, хотя точно знали, что не смогут выиграть. Логан хотел помочь своей семье, но вместо этого развернулся и убежал глубже в дом ...
Логан ненавидел себя за то, что испугался в тот день. Спартанцы самые лучшие бойцы, самые стойкие воины. Собственно они не должны испытывать страха или убегать от схватки - никогда.
Ненависть Логана к себе вылилась на меня, так что мне стало плохо. Чувство вины, отвращения, страха. Спартанец испытывал всё это, потому что убежал и спрятался в шкафу, вместо того, чтобы сражаться против Жнецов, как его мама и сестра, как он собственно и хотел, для чего тренировался. Какая-то его часть была убеждена в том, что всё было бы хорошо, если бы он по крайней мере попытался защитить свою семью, даже если бы умер вместе с ними.
– Видишь?
– прошептал Логан.
– Видишь наконец, каким я был трусом? Как я позволил умереть моей семье, только чтобы спасти самого себя?
Я покачала головой и отступила. Его руки оторвались от моего лица и наше связь разорвалась.
– Ты не трус. Тебе было пять лет, когда это случилось. Если бы ты попытался сражаться против них, то они убили бы и тебя тоже, Логан. Ты ведь должен это знать. Твоя мама знала. Поэтому она крикнула тебе и твоей сестре, чтобы вы спрятались. Она хотела, чтобы ты был в безопасности, даже если это означало, бросить её. И без сомнений твоя сестра чувствовала тоже самое, если подумать, как она помогала твоей маме защищать тебя.
Спартанец одарил меня грустной улыбкой.
– Возможно это даже правда, но я так не чувствую. Мне кажется, что я оставил их на произвол судьбы, предал самого себя. В тот день я поклялся самому себе, что стану выдающимся бойцом, чтобы я мог защищать других людей. Удерживать Жнецов от того, чтобы те убивали семьи других людей. Людей, которые мне важны. Людей, которых я люблю.
Слова повисли между нами в воздухе, казалось, танцуя, парили на ветру, как почти прозрачные снежинки. Мое сердце ёкнуло, вырвалось из груди и бросилось в небо. Я была также важна для Логана, как он для меня. Он любил меня также сильно, как я его. На один момент всё было ярким, прекрасным и совершенным.
Потом я поняла, что не заслуживаю любви Логана - больше нет. Логан смотрел на меня с такой надеждой в глазах, с такой тоской. Мне стоило всей моей силы отвернуться от него и изгнать чувство счастья из сердца, которое вызвало его признание.
Спартанец вздохнул.
– Я думал, что ты это поняла, когда сказала, что видела, как я стоял над трупами моей мамы и сестры. Я думал, ты увидела, каким я был трусом. Мне важно, что ты обо мне думаешь - даже очень важно. Поэтому-то я и сказал тебе все эти ужасные вещи. Как ты думаешь, ты сможешь простить меня, цыганочка?