Холодная ярость

Зверев Сергей Иванович

– Действительно, – поддержал компаньона Стромберг, – почему бы нам не перевести эти суммы на анонимные счета? Или вы сомневаетесь, что мы их переведем?

– Ну что вы! – с пафосом воскликнул Еременко. – Я боюсь, что вы переведете, а потом сами же эти счета и заблокируете. Бизнес есть бизнес, – снова вздохнул Виктор Викентьевич, потупив очи долу.

– Как мы получим документы? – жестко поинтересовался Стромберг.

– Вам их передадут через пять дней после того, как я получу деньги, – ответил Виктор Викентьевич, – по моему звонку.

– Нашел

дураков! – выпалил Шестопалов. – Почему это мы должны тебе верить?

– А у вас нет другого выбора, – пожал плечами советник Минфина. – И потом, я же тоже в них фигурирую, – напомнил он, – хоть и не в такой степени, как вы. Кроме того, я хочу их продать, а не воспользоваться ими. Иначе я бы это уже давно сделал.

Компаньоны снова замолчали, обдумывая полученную информацию, и после минутного размышления Стромберг встал.

– Хорошо, – отчеканил он, – вы получите то, что хотите. Но, как вы понимаете, нам необходимо время, чтобы обналичить такую сумму денег.

– У вас ровно три дня. – Еременко встал вслед за председателем правления. – Но не больше.

Он галантно поклонился бывшим подельникам и вышел. Делать ему в этих стенах больше было нечего.

– И что вы обо всем этом думаете, мистер Шестопалов? – поинтересовался бывший сенатор у нефтедобытчика, едва за Еременко закрылась дверь.

– Этот сукин сын способен на все. – Алексей Игоревич безнадежно махнул рукой. – Черт с ними, с деньгами, но я ему не верю. Свалит в какой-нибудь Занзибар, а потом сдаст нас с потрохами или сольет информацию в СМИ…

– Вряд ли. – Стромберг задумчиво теребил подбородок. – Он прав: за ним ведь тоже кое-какие грешки имеются. Зачем ему подставляться?

– Взорвался бы его самолет к едрене-фене, – обреченно произнес Шестопалов, выбираясь из кресла.

– А вот тут вы не правы, – возразил Стромберг. – Надо молиться, чтобы с ним ничего не случилось до тех пор, пока документы не попали к нам.

Шестопалов тоже направился было к выходу, но задержался на секунду и, глянув на председателя правления, тихо произнес:

– Интересно, где он прячет документы? Не тот это человек, чтобы кому-нибудь доверять. Даже ячейке банка. Мне кажется, весь компромат путешествует вместе с ним… – с этими словами нефтедобытчик удалился, оставив Стромберга в одиночестве.

Глава 4

Позади Локиса раздался шумный всплеск, заставивший его оглянуться. Зацепившись за какую-то подводную корягу, Кондратьев плюхнулся в болотную жижу и теперь, устало поднявшись, отплевывался от попавшей в рот грязи и тины.

Володя глянул на часы. Судя по тяжелому дыханию Кондратьева, в норматив этой части «допуска» его друг явно не укладывался. С парашютом Сашка прыгнул – это для бывшего десантника не проблема, а вот на марш-броске затормозил. А впереди еще стрельбы да разминирование, где дыхание должно быть ровным, а пальцы гибкими и уверенными, а не трясущимися. И кроме этого, в «допуск» входит еще

спарринг с тремя «свежими» спецназовцами. Это, так сказать, на закуску.

И все нормативы идут чередой, один за одним, без привалов, перекуров и отдыха. Таковы условия сдачи «допуска на спецназовца». Он-то, Локис, к этому уже привык. Такие нормативы они в обязательном порядке сдают раз в три месяца, а вот его бывший армейский дружок, видимо, подрастерял былые навыки, пока крутил перед бабами задницей.

– Что, братишка, подустал? – крикнул Володя, шагая по пояс в болоте к другу. Кондратьев только молча закивал головой, стараясь отдышаться. – Давай-ка помогу, – предложил Локис, закидывая на свое плечо увесистый вещмешок сослуживца. – Ничего-ничего, – ответил он на молчаливый протест друга, – силенки у меня пока еще есть. Пошли… – И бывшие десантники затопали дальше, увязая ногами в тяжелом илистом грунте неглубокого болота.

– В горах… легче… было… – просипел Кондратьев, рассекая грудью мутную воду.

– Суше было, – ответил Локис, чтобы поддержать товарища еще и беседой, – а легче не было. Помнишь, сколько «снаряги» с собой таскали? Полцентнера! Эта полегче…

Кондратьев снова ушел под воду, но на сей раз вещмешок не тащил ко дну, и вынырнул он быстро.

– Привыкнешь, – успокоил друга Володька.

– Нырять? – поинтересовался бывший сослуживец, снимая с лица ошметки ряски.

– Не, к снаряжению, – пояснил Локис, – а то, что еще шутишь, – это хорошо. Значит, силенки еще есть. Давай сюда автомат. – Володя потянулся к товарищу. – Надо поднажать, а то не уложимся.

– Оружие не дам, – коротко ответил Кондратьев, сделал несколько глубоких вдохов и рванул вперед. – До берега недалеко осталось, – сообщил он другу, который едва поспевал за ним, – на берегу я у тебя возьму вещмешок обратно. Мне надо совсем немного передохнуть…

– Давай вперед, – посоветовал бывшему сослуживцу Локис, – отдышись пару секунд на берегу. Я догоню.

Сашка рванул вперед. «Ничего, – подумал про себя Володя, – сейчас переведет дух, оклемается. Дальше почти весь маршрут с горочки бежать. Должны успеть. Лишь бы Сашка уложился».

За себя Локис не переживал. К таким испытаниям на выносливость он уже привык и реагировал спокойно. Как-никак, а служба в элитном подразделении спецназа парашютистов медом никак нельзя было назвать. Гоняли тут до седьмого пота. Только в отличие от армейской службы, где все эти бесконечные кроссы и марш-броски кажутся ненужной дурью дяденек со звездочками на погонах, здесь Володя уже не раз убеждался на личном опыте, что от таких физических нагрузок и тренировок на полигонах зачастую зависит, выживешь ли ты в боевых условиях. И если сравнивать с теми же десантниками, которые за всю службу боевыми патронами стреляют разве что в тире, – их подразделению спецназа, созданному, кстати, по договоренности Министерства обороны и ФСБ России, приходилось частенько применять оружие по прямому его назначению…