Холоднее льда
Шрифт:
В двух рядах сфер содержалось горючее. Тонкая струя смеси гелия-3/дейтерия подавалась от них к хвостовой части, где было установлено параболическое зеркало, где происходила термоядерная реакция, дающая три побочных продукта: заряженные частицы, радиационное излучение и нейтрино. Частицы захватывались магнитным полем и направлялись силой Лоренца, чтобы выходить из сопла узконаправленным пучком. Радиация отражалась от внутренней поверхности чаши с той же эффективностью и точностью, после чего полностью отбрасывалась назад. Только нейтрино не могли быть обузданы никакой доступной технологией. Распространяясь со скоростью света в призрачной сфере, они обеспечивали впереди ракеты единственное и крайне мимолетное
— Мы смогли бы удерживать плотность выхлопного пучка на дистанции во много световых лет, — говорил Тристан. — Но мы этого делать не будем, потому что не хотим случайно поджарить кого-нибудь из наших межзвездных соседей. Позвольте мне завершить настоящий доклад несколькими словами о нашем текущем статусе. Система силовой установки находится в двадцати восьми месяцах от завершения. Коммуникационная и навигационная системы — в полутора годах. Ракетное топливо не станет проблемой; у нас уже хранится достаточное количество гелия-3 и дейтерия. У нас также имеется достаточно зеркальных компонентов для дюжины космических полетов. Так что самым главным пунктом, прежде чем «Звездное семя» будет завершено, остается интеграция систем. А затем... — тут он сделал паузу, — затем мы примем главное решение. Есть вопросы?
— Мы зададим их немного погодя, — сказал председательствующий. — А сейчас у нас есть новое срочное дело. Сайрус Мобилиус. (В аудитории послышалось шиканье.) Мне не надо рассказывать вам, что он значит для движения «Наружу». Последние два года мы были серьезно им озабочены, но теперь мы — находящиеся в этом зале — имеем непосредственную причину для тревоги. Мобилиус говорит, что он здесь, чтобы протолкнуть крупный термоядерный проект для Европы, но он на этом не остановится. Он попытается впихнуть «мобили» во все проекты, какие только есть в системе Юпитера. Вы знаете, сколько у Мобилиуса денег и сколько у него влияния. Итак, вот императив для сегодняшего вечера: Сайрус Мобилиус — наш враг. Мы должны работать не покладая рук, чтобы узнать обо всех его действиях, а потом его остановить. У кого есть предложения?
Дюжина рук поднялась, и гомон страстных голосов зазвучал из аудитории. Нелл все записывала, но она едва их замечала. Время по-прежнему растягивалось. Наплыв нового опыта, новых людей и нового окружения продолжался. Этого оказалось достаточно, чтобы вывести ее из равновесия и заставить упустить из вида самую очевидную вещь из всего, связанного с движением «Наружу».
Эта группа была умной и энергичной — а также предельно наивной, само присутствие Нелл это доказывало. Любая опытная конспиративная группа не пропустила бы ее в эту дверь. И это была вовсе не та наивность, что проистекает из простой нехватки опыта. Джон Перри (будь проклят этот негодяй — болтается там на Европе без нее!) тоже имел очень мало опыта в мире Нелл; однако он обладал природным чувством равновесия, которое удерживало его от самых худших бед. Но с этими людьми дело обстояло совсем иначе. Здесь было пушечное мясо — молодые мужчины и женщины, готовые при случае пожертвовать своей жизнью. Именно такие штурмовали крепости, наступали по минным полям, сражались и умирали у проволочных заграждений.
Но революции никогда не удавались без более старших вождей. Где были их Франклин, их Ленин, их Хо Ши Мин? Где были главные мыслители, генералы движения «Наружу»?
Нелл этого не знала. Зато она точно знала одно: по-матерински добрая, предельно проницательная Хильда Брандт, «союзница» Тристана и тоже, по его словам, член движения «Наружу», к этой группе вовсе не принадлежит. Она была бы здесь настолько же не на месте, настолько же вне своей естественной среды обитания, что и Нелл Коттер, пилотирующая погружаемый аппарат.
11
НА
Двадцатисемилетняя блондинка Камилла Гамильтон была, согласно мнению большинства людей, достаточно худа, чтобы считаться элегантной, и слишком худа, чтобы считаться здоровой. Весила она от силы пятьдесят кило. Пожалуй, никто не знал, во сколько раз брюнет Свами Савачарья был тяжелее Камиллы. В пять? В шесть? Только не спрашивайте у Совы; с его точки зрения, весы существовали для мазохистов, бакалейщиков и рыбного филе.
Эти двое никогда не встречались. И все же по одному вопросу у них существовало превосходное согласие: работу — настоящую работу — лучше всего было проделывать наедине.
«Всю работу делает один человек». Камилла одобряла этот афоризм, написанный примерно за двести лет до ее рождения, а также использовала вывод, из него проистекающий.
И теперь она работала в таком уединении, какому мог позавидовать даже Сова. Камилла находилась на «Абаке», юпитерианской станции, что кружила на орбите Каллисто. Искусственный спутник спутника, «Абака» не располагала статусом главной компьютерной мощности системы Юпитера. Поскольку повсюду имелись компьютеры, «главный компьютерный центр» оказывался таким же бессмысленным, как человеческое тело, имеющее главную клетку. «Абака» даже не могла доказать, что она самая мощная или крупная ячейка в сети. Все связанные между собой компьютерные элементы «Абаки» были «фон Нейманнами», и никто не знал, сколько раз они редуцировали и добавляли получавшееся в результате потомство к сети.
Но «Абака» определенно была наиболее открытой мощностью. Там не имелось ни защищенных программ, ни паролей, ни закрытых файлов. Любой мог отправиться туда, записаться и оставаться там, сколько душа пожелает, имея доступ к огромной компьютерной мощи.
А это, по причине извращенности человеческой натуры, означало, что почти никто так не поступал. Людям непременно требовалось чувствовать, что их идеи уникальны, их данные ценны и секретны, их программы эксклюзивны.
По прибытии на «Абаку» Камилла запросила рапорт о статусе системы. Сколько еще народу здесь присутствовало и работало?
Ответ был: «В настоящее время работает семнадцать программ. Ни одного человека на станции не присутствует».
Таким образом, Камилла оказалась единственной персоной на станции. Это очень ее устраивало. Задача, которую поставил перед ней Сайрус Мобилиус, уже обращалась в подлинную головоломку. Еще в центре РСН он намекнул, что главной проблемой с Европейским термоядерным проектом оставалась стабильность «мобиля-монстра».
В принципе это представлялось верным, однако это была не единственная и даже не самая худшая из проблем. Камилла изучила дизайн гигантских новых «мобилей» и была поражена глубиной понимания Мобилиусом термоядерных процессов. Казалось, он с легкостью делал то, что ей удавалось делать только посредством колоссального, сфокусированного усилия. Впрочем, это не обескуражило Камиллу. Из собственной работы она знала, что полевой опыт в итоге обеспечивал способность обозревать ландшафт как единое целое, наносить на карту общие очертания и почти нутром чуять, что именно сработает.
«Знания приходят, но мудрость медлит». Следуя общим направлениям мысли, предложенным Сайрусом Мобилиусом, Камилла после нескольких недель усилий смогла бы определить дополнительные факторы, нужные для придания стабильности «мобилю-монстру». И в самом конце она тоже увидела бы все эти холмы и долины.
Но здесь лежало только начало истории, а отнюдь не конец. Когда «мобиль» излучал тепло, от этого тепла следовало избавляться. В космосе — никаких проблем. Вся вселенная представляла собой огромную радиационную сливную раковину. Но под ледяным щитом Европы требовался иной способ рассеяния теплоты.