Холодное блюдо

Ганжа Павел Александрович

– Все-все, меня уже нет, – оперативник выскочил в коридор и, спустя полминуты, вернулся в сопровождении худого долговязого типа весьма потертой наружности. На морде у типа застыла мина, с которой обычно старые преподаватели-физики в сто восьмой раз объясняют придурковатым ученикам отличие скорости от ускорения. Терпеливо, смиренно и равнодушно.

– Знакомьтесь! Юрьич, это тот парень, про которого я тебе говорил, – сделал программное заявление Трофимов.- Оставляю вас, если что, я во дворе в машине.

Розыскник летучей мышью шмыгнул за дверь. Не быстро, не резво, не стремительно, а как-то…оперативно, словно оправдывая

устоявшееся название должности.

– Александр, – протянул руку кисломордый долговязый субъект.- Можно просто Саша.

– Игорь Юрьевич,- обошелся без фамильярностей Данилец и пожал протянутую ладонь. С неохотой. С трудом удержавшись от того, чтобы не скорчить на физиономии фирменное выражение вечно занятых и недовольных господ, а также дворников, вахтеров и москвичей: "Ходют, понимаешь, тут всякие". Впрочем, жители первопрестольной обычно изображали на лицах нечто измененное под названием "Понаехали тут…".

– Очень приятно, – гость Данильца проскрипел банальность столь безжизненным голосом, что сомнения в "приятности" возникали существенные.

– Соответственно,- ответ следователя был не менее куртуазен. – Что Вы хотели спросить?

– Понимаете, мы интересуемся ходом расследования одного уголовного дела и его…перспективами.

– Так… – Долговязый посетитель Игоря Юрьевича изрядно нервировал. Не сам по себе, а вкупе с привходящими обстоятельствами. Присутствие посторонних в кабинете в ближайшие полчаса в планы следователя не входило. Данильцу сейчас нужно было заметать следы подмены вещдоков, а не с Сашей-Александром любезностями обмениваться. Тому, видимо, торопиться некуда, вон фразы как смакует, растягивает, излишней суеты не проявляет. Накапливающееся раздражение выливалось в демонстративную вежливость.- Для начала уточните, если не трудно, несколько моментов. Во-первых, кого вы имеете в виду под местоимением "мы"? Во-вторых, какое именно дело вас, – Игорь Юрьевич произнес местоимение словно команду "фас",- интересует. И, в-третьих, на основании чего, извините за нескромность, возник интерес?

– Мы – это я и мой работодатель, про него Вам Трофимов, наверное, говорил… А дело – по двум трупам на острове Гладышева. Причины интереса шеф мне не сообщил, но там, кажется, родственница одной из потерпевших на него выходила. Однако точно не скажу.

Когда долговязый гость произнес слова: "по двум трупам на острове Гладышева", под ложечкой у Данильца засосало. И внутри что-то оборвалось, ухнув из грудной клетки в район кишечника. Предположительно, сердце. Стало трудно дышать, воротник сдавил стальными клещами горло.

И то место, которое расположено чуть пониже спины, почувствовало приближение неприятностей. Возникло четкое ощущение, что на сей раз он вляпался. Куда и насколько глубоко (по колено или по уши) еще неизвестно, но вляпался точно.

Интерес со стороны людей Лехи Тумана мог означать лишь одно – известный в городе господин, простите за примитивный каламбур, с туманным криминальным прошлым и безоблачным политическим будущим неравнодушен к итогам расследования по "островному" делу. Подобное неравнодушие неудивительно, если вспомнить, кто является основным соперником Калинина-старшего на предстоящих выборах. Некий Алексей Михайлович Туманов, банкир и меценат. Не человек и пароход, конечно, но тоже сильно.

В голове словно прошла генеральная уборка, мозговые извилины прочистились

и проветрились, все само собой расставилось по полочкам. Мышление оптимизировалось. И многое прояснилось. Например, стало ясно, что о причастности Александра Калинина к двум трупам на острове, Туманову известно. Иначе этот долговязый хлыщ тут бы не крутился, не отравлял атмосферу в кабинете своим кислым видом. И, что хуже всего, с высокой долей вероятности можно предположить, что о ноже с гравировкой бывший бандит и нынешний банкир осведомлен.

А нож уже у Калинина-папы…

Хоть караул кричи.

Кричать Данилец не стал, а начал придумывать, как избежать…неблагоприятных последствий, благо мозги включились на полную катушку. Ведь если раскроется подмена – туши свет и…заказывай тюремную робу с номерком на груди. В сложившейся поганой ситуации внушала надежду только определенная деликатность "прощупывания". Туманов не полез напролом, не задействовал широкие депутатские связи и не истребовал нужную информацию через начальство следователя. Он заслал казачка, который осторожненько, на мягких лапах пытается выяснить детали расследования. Цели и задачи Туманова понятны. Вернее говоря, единственная цель – завалить Калинина и выиграть выборы. А для указанной цели участие депутатского сынка в двойном убийстве – то что, доктор прописал. Или, точнее, политтехнолог.

И тем паче удивительно, что Туман не закусил удила, а действует столь осторожно.

Два варианта. Первый: банкир просто перестраховывается, информацию для начала собирает, аккуратно, чтобы никого не взбудоражить и оппонента раньше времени не всполошить, а затем в зависимости от полученных сведений соответствующим образом прореагирует. Второй вариант: осторожность Туманова связана с тем, что у него самого рыло в пуху. Если Тумановские уши торчат из "островного" дела, то тогда легко объясняется столь несвойственная бывшему бандиту деликатность. А ушки, кажется, торчат. Уж слишком складные и выгодные доказательства для Туманова и прискорбные для Калинина-старшего обнаружены на месте происшествия.

Сказка просто. Про глупого следователя и идеальные доказательства.

По здравому размышлению вообще возникают сомнения в причастности Саши Паровоза к мокрому делу на острове. Нельзя откидывать даже версию, что нож подбросили, дабы замазать сына политика. А что, не так и трудно выкрасть нож и применить его для…убийства. Когда на кону большие, ставки церемониться никто не будет.

Второй вариант для Данильца, несомненно, являлся более предпочтительным. С любой точки зрения.

Конечно, возможны и другие расклады, но при условии, что о ноже с гравировкой и отпечатках Туманов и его люди знают, два вышеупомянутых – почти как "красное" и "черное" в рулетке.

Кроме того, следователя немножко смущало поведение гостя – слишком сухо и официально тот держался. Ни шуток, ни поползновений начать общение неформально, в панибратском духе, без выканья и чрезмерного расшаркивания. Саша-Александр демонстративно дистанцировался, словно явился не к следователю прокуратуры, а на дипломатический прием в посольство не слишком дружественного государства. Споров нет, прокуратура – не контора по заготовке рогов и копыт, и плясать тут в присядку или лезть с лобзаниями к практически незнакомому человеку не стоит. Но и настолько рьяно изображать холодно-учтивого господина – тоже перебор.