Холодное блюдо

Ганжа Павел Александрович

А еще Стрельцову иногда казалось, что Величев вообще не приедет или, если желаете, не придет. Уехал подлец в солнечные края пузо греть, а Артем будет возле опостылевшего подъезда сидеть безвылазно и безрезультатно. Пока не посинеет или с катушек не сорвется. Или то и другое вместе. В самые же тяжкие минуты отчаяния Стрельцову мнилось, что он неправильно понял Данильца, или же тот его обманул. Или же забыл черты лица с показанной следователем фотографии. И он начинал судорожно вспоминать, что именно сказал ему следователь, мысленно воспроизводить увиденный в прокуратуре портрет. Вспоминал, воспроизводил – лицо врезалось в память намертво – и успокаивался…ненадолго.

Поскольку едва минула утренняя

часть дежурства, и сонливость отступила, а всех прелестей "засадного сидения" на сегодняшний день Стрельцов еще не успел вкусить, его моральному и физическому состоянию можно было присвоить степень…средней паршивости. Сейчас Артем находился в промежуточной стадии медленного закипания, между раздраженно-активным оптимизмом с элементами самовнушения (…ну, вот сегодня точно повезет, явится…) и бесконечной безысходностью, подкрашенной агрессией ко всему сущему (…никто не придет, я сижу здесь напрасно! А эту старуху, которая пялится на машину третий час, я удавлю, аки Моську!).

Недавняя пробежка до института слегка качнула чашу весов обратно, в сторону…некоторого смирения. Вот только уже одолевала необоримая сонливость, сегодня она нагрянула как никогда рано. И еще эта медленная музыка! Чертовы французы, наплодили шансонье! И хотя Артем уважал подобную музыку, дабы не свалиться в объятия Морфея, он решительно ткнул кнопку на панели, меняя радиочастоту. Динамики закашлялись, извергая хриплые скороговорки: то ли рэп, то ли хип-хоп. Что характерно, на русском языке. На всякий пожарный Стрельцов чуть-чуть прибавил громкости – вдруг в безнадежном сражении с дремотой речитатив поможет – и отхлебнул кофейку из термоса. В тех же целях. Последние два дня он готовил кофе настолько крепкий, что слезы на глаза наворачивались, а сердце норовило выскочить из тесной конуры грудной клетки.

Артем сделал еще пару глотков из термоса и…чуть не захлебнулся. К единственному подъезду дома номер сорок пять "А" мягко подкатил темно-синий тонированный BMW модели "x5", и из него вышел субъект с физиономией как две капли воды похожей на морду с заветной фотографии. На мгновение, на краткую единицу времени, потребную для одного выдоха, Стрельцов растерялся, заколебался, усомнился в собственной памяти, но только на мгновение.

Он?

ОН!!!

Наконец-то. Стрельцов обрадовался так, словно увидел не вероятного убийцу своей любимой жены, а старинного друга, с которым не общался долгие годы. Одновременно обрадовался и вздрогнул от короткого, но яростного приступа ненависти. Пока объект его смутных неудовлетворенных желаний не скрылся в недрах подъезда – ищи его потом по этажам, по квартирам, – Артем поставил термос на панель, умудрившись не расплескать кофе, машинально выхватил из бардачка газовый баллончик, выбрался из автомобиля и стремительным шагом направился за Величевым.

Ввиду того, что мозги любого наблюдателя работой незагружены, последние дни Стрельцов – в те минуты, когда беспощадные физиологические потребности ненадолго отступали, и он был в состоянии что-то соображать – пытался сконструировать возможный сценарий разговора с Величевым и старался продумать собственные реплики. И много чего придумал, заготовил десятки фраз. И баллон с нервно-паралитическим газом приготовил на случай недопонимания и вероятных осложнений. Однако все заготовки вылетели из головы, их вытеснило какое-то безумное веселье по поводу завершения его "засадных мучений", и Артем шел к подъезду, не зная, что будет делать и что говорить. Хорошо хоть баллончик сообразил прихватить.

Ноги сами несли его вперед. Разумной осторожности хватило лишь на одно заранее продуманное действие: Стрельцов не сорвался на бег, что под пристальными взглядами трех "скамеечных" старушек стало бы верхом легкомыслия. Не в извращенцы, так

в бандюги точно запишут. Артем даже замедлил шаг, дождался, пока Величев зайдет в подъезд, чтобы ситуация со стороны не выглядела как преследование, и проскользнул следом, ухватив пальцами закрывающуюся дверь в последний момент. И облегченно перевел дух. Двери по укоренившемуся уже общероссийскому обычаю были оснащены домофоном, а в связи с тем, что ключ у Стрельцова по понятным причинам отсутствовал, он сильно рисковал. Если бы успел сработать электронный замок, двери превратились бы в непреодолимую на некоторое время преграду. В принципе ничего страшного, раз прибыл в жилище, соответственно, рано или поздно его покинет. С учетом того, что за четверо суток Величев нарисовался дома впервые, скорее рано, чем поздно. Но даже кратковременное ожидание Артема не устраивало, продолжать засадное сидение ему было уже невмоготу. Сработай сейчас перед его носом дверной замок, Стрельцов, наверное, взвыл бы от разочарования.

Слава богу, двери с "доводчиком" закрывались медленно. И Артем представившийся шанс просочиться в подъезд не упустил.

Шагов Величева слышно не было. Где-то чуть в стороне и несколько выше раздалось характерное – подобные звуки издают створки лифта – шуршание, и тут же загудел подъемный механизм. Поднявшись по короткой лестнице и завернув за угол, Артем оказался на площадке первого этажа. Никого там не увидев, Стрельцов скоропалительно пришел к очевидному умозаключению, что Величев успел воспользоваться лифтом, и рванул вверх по ступенькам. Со стремительностью если не горного козла, то спринтера, забыв о последствиях ранений и противопоказаниях в части физических упражнений столь высокой степени интенсивности.

Забег вверх по лестнице завершился на середине дистанции. Уже через пяток прыжков кровь начала стучать в ушах, и Артем не услышал, когда лифт остановился. Поэтому, забежав с пеной на губах и проклятиями на устах на пятый этаж, запыхавшийся "спринтер" слегка удивился, обнаружив там типа, орудующего ключами у дверей крайней квартиры. Помня о пресловутом всеобъемлющем законе подлости, он готовился скакать до верхнего этажа. Справедливости ради, человек с ключами удивился сильнее. Он испуганно обернулся на звук – шумел Стрельцов изрядно: топал, громко дышал и сипел – и выронил ключи.

Артем, несколько умерив прыть, но не останавливаясь, двинул к Величеву и прохрипел:

– Мгхр-р?

Вопрос получился, мягко выражаясь, не совсем членораздельным, и Величев его явно не понял. Не удосужившись подобрать ключи, он оторопело уставился на Стрельцова и законно поинтересовался в ответ:

– Чего?!

Артем затормозил, перевел дыхание, вытер пот со лба и уже более внятно переспросил:

– Вы случайно не Сергей Величев?

Переспросил для подстраховки, на фото в прокуратуре Артем видел именно этого персонажа. И хотя вопрос был задан очень вежливо, пожалуй, даже интеллигентно, его долгожданный собеседник изменился в лице, отшатнулся от Стрельцова, как от чумного, и поднял руки то ли в защитной стойке, то ли желая осенить себя крестным знамением.

– Ты?!! – выдох Величева был похож на крик.

Артем на столь риторический вопрос не ответил. Этот выдох – вскрик и неадекватные телодвижения выдали мерзавца с головой. Хотя голос показался Артему незнакомым – когда его катали на машине он подобных фальцетов не слышал,- но Величев определенно узнал Артема. Видеть же его негодяй мог только при вполне определенных обстоятельствах – в памятный июньский день.

Самые последние, микроскопические сомнения улетучились. Артема захлестнула волна ярости, но не обжигающе-пламенной, застилающей багровым туманом глаза, а холодной, при которой сознанием жестко контролируется даже не каждый шаг – каждая мысль.