Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна
Шрифт:
И тут лицо банкира исказила болезненная гримаса. Монца притормозила, укрылась за чужими спинами. Увидела, как Мофис сложился вдвое, словно его ударили в живот. Закашлялся натужным, мучительным кашлем, походившим на рвотные спазмы. Шагнул, пошатываясь, к стене, оперся на нее. Толпа вокруг пришла в движение, послышались возбужденные шепотки. Издалека снова донеслись крики:
– Отойдите же!
– Что происходит?
– Переверните его!
Глаза у Мофиса заслезились, жилы на тощей шее набухли. Колени подогнулись, и он схватился за стоявшего рядом клерка. Тот пошатнулся, но придержал начальника
– Господин… что с вами?
Монца, завороженная и одновременно испуганная этим зрелищем, затаила дыхание. Придвинулась ближе, выглянула из-за чьего-то плеча и… неожиданно встретилась глазами с Мофисом. Мутный взор его застыл, лицо напряглось и побагровело. Подняв трясущуюся руку, банкир ткнул в нее костлявым пальцем.
– Ме… – выдавил он. – Ме… Ме…
Потом глаза его закатились, спина выгнулась, и Мофис, суча ногами, неистово забился на мраморных плитах пола, как вытащенная на берег рыба. Испуганные зеваки поначалу таращились на него молча. И вдруг один из них согнулся во внезапном приступе кашля. Тут закричали, казалось, все в банковском зале:
– Помогите!
– Сюда!
– Кто-нибудь!
– Отойдите, вам сказано!
Из-за стола, с грохотом уронив стул, поднялся клерк, схватился руками за горло. Сделал, пошатываясь, несколько шагов, затем, посинев лицом, рухнул. С брыкнувшей ноги слетел башмак. Один из сопровождавших Мофиса служащих упал, задыхаясь, на колени. Раздался пронзительный женский вопль.
– Чтоб я сдох… – услышала Монца голос Трясучки.
Из разинутого рта Мофиса хлынула розовая пена. Корчи его сменились подрагиванием. Затем и того не стало. Тело обмякло, пустые глаза уставились на ухмылявшиеся бюсты, что стояли вдоль стен.
Двое мертвы. Осталось пятеро.
– Чума! – завизжал кто-то. И, словно это был сигнал к атаке на поле битвы, в банке мгновенно началось истинное столпотворение.
Все ринулись к выходу, и Монцу чуть не сбил с ног один из купцов, с которыми несколько минут назад беседовал Мофис. Трясучка дал ему пинка, купец свалился на труп банкира. А на нее тотчас же налетел другой клиент в съехавших очках, его выпученные глаза казались на побелевшем лице неестественно большими. Она инстинктивно ударила его в лицо правым кулаком, задохнулась от боли, пронзившей руку до плеча, затем рубанула по шее ребром левой и отпихнула от себя наконец.
«Чума распространяется медленней, чем паника, – писал Столикус, – и забирает меньше жизней».
Налет цивилизованности испарился молниеносно. Богатые, холеные люди превратились в диких зверей. Они отшвыривали с дороги всех, кто мешал пройти. Не замечали упавших. На глазах у Монцы разряженный толстяк ударил женщину с такой силой, что та с окровавленным лицом, на которое съехал парик, отлетела к стене. Бегущие безжалостно топтали сбитого с ног старика. Из выроненного кем-то сейфа пролился ручей серебряных монет, никого сейчас не интересовавший, и был немедленно разметен по сторонам башмаками. Происходившее напоминало бегство с поля брани. Крики, давка, зловоние пота и страха, спасающиеся люди и брошенный ненужный хлам.
Монцу толкнули, она ударила кого-то в ответ локтем. Услышала хруст, на щеку брызнула чужая кровь. Толпа захватила ее и понесла, как ветку по течению, вертя, пиная, сдавливая,
Откуда-то взялся Трясучка, подхватил ее под локоть и то ли повел, то ли понес прочь. У входа два стражника тщетно пытались остановить паническое бегство, орудуя древками алебард. Толпа вдруг раздалась в стороны. Монцу толкнули в спину. Обернувшись, она увидела скорчившегося на мостовой мужчину, на губах которого пузырилась красная пена. Испуганные, обезумевшие люди спешили убраться от него подальше.
Голова у нее закружилась, во рту стало горько. Трясучка, тяжело дыша и то и дело оглядываясь через плечо, прибавил шагу. Они свернули за угол банка, направились к дому, и крики за спиной сделались тише. Тут Монца увидела Морвира, который стоял у высокого окна, словно наслаждающийся театральным представлением богатый меценат в собственной ложе. Он улыбнулся им сверху и помахал рукой.
Трясучка прорычал что-то на своем языке, распахнул дверь. Монца, едва войдя, схватилась за рукоять Кальвеца и понеслась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, не обращая внимания на боль в коленях.
Когда она ворвалась в комнату, Морвир так и стоял у окна. Помощница его сидела на столе, скрестив ноги, и с аппетитом вгрызалась в ломоть хлеба.
– Похоже, там, на улице, небольшая суматоха? – Отравитель повернулся к Монце с улыбкой, которая пропала, как только он увидел ее лицо. – Что такое? Он жив?
– Умер. Умерли десятки человек.
Морвир слегка приподнял брови.
– В учреждениях подобного рода документы постоянно перемещаются из рук в руки. Я не мог рисковать тем, что они минуют банкира. На что я никогда не полагаюсь, Дэй?
– На случай. Осторожность на первом месте, всегда. – Та откусила еще хлеба и прочавкала: – Поэтому мы отравили их все. Каждый гроссбух.
– Мы так не договаривались, – прорычала Монца.
– Именно так и договаривались, по моему мнению. Любой ценой, сказали вы, и не важно, кто погибнет попутно. Это единственные условия, при которых я работаю. В любом другом случае остается место для недопонимания. – На лице Морвира появилось отчасти озадаченное, отчасти насмешливое выражение. – Я прекрасно знаю, что некоторым людям не по душе массовые убийства. Но никак не ожидал, что вы, Монцкарро Меркатто, Змея Талина, Палач Каприле, относитесь к их числу. Вопрос денег вас пусть не беспокоит. Мофис будет стоить вам десять тысяч, как мы и договаривались. Остальные – бесплатно…
– Это не вопрос денег!
– А чего же? Я выполнил часть заказанной вами работы и сделал это успешно, так в чем меня можно упрекнуть? Вы говорите, что на подобный результат не рассчитывали. Но работа проделана не вами, так в чем же можно упрекнуть вас? Ответственность, похоже, падает в пустоту между нами, как дерьмо из задницы – в сточную канаву. Скрывается из виду навеки и никому в дальнейшем не причиняет неудобств. Печальное недоразумение… назовем это так. Случайность. Все равно что внезапно дунул ветер, повалил дерево, и оно, упав, раздавило кучу крошечных насекомых… насмерть.