Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна
Шрифт:
– Арио будет сидеть, глупо ухмыляться, слушать и кивать, руша все надежды на то, что отец его пойдет на мирное соглашение. До тех самых пор, пока солдаты Орсо не появятся под стенами Виссерина.
Витари отхлебнула из кружки, поглядела, щурясь, на Монцу.
– А с ними – Тысяча Мечей.
– Сальер и Рогонт, да и все остальные тоже, прекрасно это понимают. Они не дураки. Скряги и трусы, возможно, но не дураки. Поэтому будут просто тянуть время, маневрируя.
– Маневрируя? – переспросил
– Виляя, – объяснила незнакомое слово Витари, снова показав ему все зубы. – Орсо мир не нужен, да и Лига Восьми его не ищет. Единственный человек, который едет сюда, надеясь на нечто большее, чем туман, – это его августейшее величество. Но, говорят, у него талант к самообману.
– Приобретенный вместе с короной, – сказала Монца, – однако меня его величество не интересует. Арио и Фоскар… чем они еще будут заниматься, помимо скармливания лжи своему зятю?
– В первый вечер после совещания оба посетят бал-маскарад в честь короля и королевы, который состоится во дворце Соториуса.
– Дворец, поди, хорошо охраняют, – поддержал разговор Трясучка. Стараясь не обращать внимания на доносившийся откуда-то детский плач.
Витари фыркнула.
– В одном зале соберется дюжина злейших врагов, самых осторожных людей на свете… Народу с оружием там будет больше, чем в битве при Адуе. Уж и не знаю, в каком месте к братьям труднее подобраться.
– Есть другие предложения? – огрызнулась Монца.
– Посмотрим. Я Арио не друг, но с одним из его друзей знакома. Очень, очень близким.
Монца сдвинула брови.
– Тогда нам нужно…
Внезапно скрипнула, открываясь, дверь, и Трясучка мигом развернулся к ней, наполовину вытащив топор.
На пороге появился ребенок. Девочка лет восьми с рыжими, всклокоченными волосами, в ночной рубашке, слишком для нее длинной. Из-под подола выглядывали только худенькие босые ступни.
Взгляд больших голубых глаз уперся в Трясучку. Потом – в Монцу. Потом метнулся к Витари.
– Мама, Кэс плачет.
Та опустилась перед малышкой на колени и пригладила ей волосы.
– Слышу, детка. Попробуй его успокоить. Скоро я приду и спою вам песенку.
– Ладно.
Девочка снова уставилась на Трясучку. Тот стыдливо запихал топор поглубже под куртку. Изобразил улыбку. Малышка попятилась и закрыла за собой дверь.
– Сыночек кашель подхватил, – сказала Витари прежним язвительным голосом. – Сперва один заболевает, за ним – все остальные, и напоследок – я. Знакомы с радостями материнства?
Трясучка поднял бровь.
– Как-то не довелось.
– С семейной жизнью мне не везет, – сказала Монца. – Так вы можете нам помочь?
Витари перевела взгляд с нее на Трясучку и обратно.
– Кто еще у вас в подручных?
– Есть один боец,
– Хорошо дерется?
– Очень, – сказал Трясучка, вспомнив два окровавленных трупа в талинском переулке. – Правда, малость странноват.
– Северянин, надо думать, тоже по этой части. Еще кто?
– Отравитель с помощницей.
– Хороший?
– Да… по его словам. Зовут Морвир.
– Фу! – Витари скривилась, словно мочи хлебнула. – Кастор Морвир? Этот ублюдок не надежней скорпиона.
Монца ответила ей твердым, спокойным взглядом.
– И скорпион может быть полезен. Так вы поможете нам?
Глаза Витари превратились в щелки. Блеснули в свете очага.
– Помогу, но не бесплатно. Что-то подсказывает мне, что по окончании дела я перестану быть в Сипани желанной гостьей.
– О деньгах не беспокойтесь. Они будут, когда мы доберемся до принцев. Вы знаете людей, которые могут с этим помочь?
Витари глотнула еще супу, выплеснула остатки в очаг. Угли зашипели.
– Ох… кого я только не знаю.
Искусство убеждения
Ранним утром на кривых улочках Сипани еще царила тишина. Монца поежилась, плотнее запахнула куртку, спрятала руки под мышки. На посту у двери она стояла уже около часа, все больше коченея и выдыхая в туманный воздух облачка пара. Уши и ноздри пощипывало от холода. Странно, что сопли в носу не замерзали. Но она терпела. Должна была терпеть.
«Девять десятых войны – это ожидание», – писал Столикус.
Все десять – казалось ей сейчас.
Мимо, посвистывая, прошел мужчина, прокатил тачку, груженную соломой. Монца смотрела ему вслед, пока черный силуэт не растворился в тумане.
Ей хотелось, чтобы рядом был Бенна.
И еще хотелось, чтобы при нем была трубка.
Мысли застряли в голове, как заноза под ногтем, – не избавиться. Монца облизала пересохшие губы. О, чудесное, покалывающее жжение в легких… вкус дыма во рту, тяжесть, разливающаяся по рукам и ногам, свет, заполняющий мир, когда следа не остается от сомнений, ярости, страхов…
Вновь послышались шаги. Из темноты вынырнули две фигуры. Монца напряглась, сжала кулаки, не обращая внимания на боль в искалеченной руке. Впереди шла женщина в ярко-красном плаще с золотой вышивкой. Сзади – мужчина… слуга, тащивший на плече тяжелый сундук.
– Пошевеливайся! – крикнула женщина с едва заметным союзным акцентом. – Если я опять опоздаю…
Тишину прорезал звонкий свист Витари. Из подворотни выскользнул Трясучка, догнал слугу, ухватил за руки. Из ниоткуда вышел Баламут, нанес ему четыре мощных удара в живот. Бедняга и вскрикнуть не успел. Повалился на мостовую, и его начало рвать.