Холодное железо: Лучше подавать холодным. Герои. Красная страна
Шрифт:
– Что именно?
– Насчет Орсо.
– Ну, это ты и так знаешь.
– «Никогда не доверяй своему нанимателю». – То был урок, полученный им от герцогини Сефелины Осприйской и дорого ему стоивший. – Сейчас жалованье тебе плачу я.
Коска заставил себя улыбнуться, несмотря на боль в растрескавшихся губах.
– Но ведь наша подозрительность в совместных делах всегда на высоте.
– Конечно. Я тебе дерьмо свое не доверю сбросить в реку.
– Экая досада. Твое дерьмо наверняка пахнет розами. – Он прислонился к парапету, посмотрел,
– До того, как ты стал слишком много пить.
– Но ведь тогда я уже не мог фехтовать как следует, не так ли? Всему есть предел, в том числе и желанию человека позориться перед завтраком. Это Кальвец у тебя?
Она подняла меч, и по клинку пробежало солнечное сияние.
– Заказывала его для Бенны.
– Бенны? И на кой хрен ему нужен был Кальвец? Вместо вертела использовать и печь на нем яблоки?
– Он и этого в свое время не делал.
– Был у меня тоже… чертовски хороший меч. Проиграл его в карты. Пить хочешь? – Коска поднял кувшин.
Монца протянула руку.
– Давай…
– На!
Он плеснул ей водой в лицо, она вскрикнула, отшатнулась. Коска выхватил из ножен свой меч и, отшвырнув кувшин, ринулся в атаку. Первый выпад Монца умудрилась парировать, от второго кое-как ушла, поскользнулась, упала и едва успела откатиться, как клинок его лязгнул о свинец крыши в том месте, где она только что была. Вскочила на ноги, пригнулась, держа Кальвец наготове.
– Сдаешь, Меркатто, – хохотнул Коска, проходя в центр крыши. – Десять лет назад тебя не сбила бы с ног какая-то тухлая вода.
– Я не из-за этого упала, дурак. – Не сводя с него пристального взгляда, она вытерла рукой в перчатке лоб. С волос у нее капало. – Ты еще чему-нибудь успел научиться или вода в лицо – вершина твоего мастерства?
Этим она, пожалуй, и была, по правде говоря.
– Отчего бы нам не проверить?
Она прыгнула вперед, клинки скрестились с лязгом и звоном. На голом правом плече ее Коска заметил длинный шрам. И еще один – близ кисти, который отчасти скрывала черная перчатка.
Он махнул в сторону этого шрама мечом.
– Левой рукой сражаешься? Надеюсь, не из жалости к старику?
– Жалости? Думала, ты знаешь меня лучше.
Один удар он отбил, но второй последовал так быстро, что Коска едва успел увернуться, отделавшись прорехой в куртке, оставленной ее клинком.
Вскинул брови.
– Хорошо, я малость сбросил вес в последнем запое.
– Не мешало бы еще сбросить, на мой взгляд. – Монца, прикусив зубами кончик языка, двинулась вокруг него.
– Хочешь встать спиной к солнцу?
– Нечего было учить меня грязным трюкам. Может, левой поработаешь, чтобы немного уравнять силы?
– И лишиться преимущества? Думал, ты знаешь меня лучше!
Коска сделал обманное движение вправо, ушел влево, и клинок ее проткнул пустоту. Она была проворней, конечно, но левой рукой действовала далеко не так быстро, как правой. Топнув по ноге Монцы,
Она взглянула на порез, в конце которого выступила капелька крови.
– Мерзавец старый.
– Так, мелочь… на память обо мне.
Красуясь, он описал мечом круг, хлестнул им воздух. Она сделала выпад, и клинки их вновь залязгали, сходясь, рубя, парируя. С той же ловкостью, с какою можно было бы шить в перчатках. Когда-то на них специально приходили посмотреть, но, похоже, время не пощадило обоих.
– Один вопрос… – Он заглянул ей в глаза. – Почему ты меня предала?
– Устала от твоих идиотских шуточек.
– Я это заслужил, конечно. Каждого наемника поджидает предательский удар, в грудь или в спину. Но от тебя?.. – Он сделал колющий выпад, сопроводил его рубящим, заставив ее шарахнуться назад, морщась. – После всего, чему я тебя научил… всего, что дал тебе, – защиту, деньги, общество равных?.. Ты была для меня как родная дочь!
– Мать, скорее. Ты напивался так, что гадил в штаны. Я была перед тобой в долгу, но всему есть предел. – Она вновь двинулась вокруг него, сохраняя расстояние между кончиками мечей не более чем в толщину пальца. – Я бы отправилась за тобой в ад, но не хотела брать туда своего брата.
– Почему? Ему там было самое место.
– Заткнись, дерьмо! – Она обманула его финтом, сменила угол атаки, и ему пришлось отпрыгнуть назад – с изяществом полудохлой жабы. Он уже и забыл, какого труда требует фехтование. Легкие горели, руку от плеча до кисти нестерпимо ломило. – Не я, так кто-нибудь другой сделал бы это… Сезария! Виктус! Эндиш! – Каждое ненавистное имя сопровождалось резким выпадом и лязгом меча о меч. – Они из кожи вон лезли, лишь бы избавиться от тебя в Афиери!
– Не говори мне об этом проклятом месте!
И, парировав следующий удар Монцы, он перешел в атаку с почти былой мощью, загоняя ее в угол крыши. Понимал, что должен закончить бой раньше, чем умрет, выдохшись. Сделал выпад, поймал ее меч своим. Под скрежет сцепившихся эфесов опрокинул ее спиной на зубчатый парапет, увидел улицу далеко внизу за ее головой. Лица их оказались так близко, что он ощутил на щеке ее прерывистое, горячее дыхание. И чуть не поцеловал ее… и чуть не столкнул с крыши. Не сделал ни того, ни другого лишь потому, видимо, что не мог понять, чего ему хочется больше.
– С правой рукой ты была лучше, – прохрипел он.
– А ты был лучше десять лет назад.
Она выскользнула из-под его меча, и невесть откуда взявшийся мизинец руки в перчатке ткнул Коске в глаз.
– И-и-и! – завизжал он, схватившись свободной рукой за лицо. В следующий миг в промежность ударило колено, и боль пронзила его молнией от низа живота аж до шеи. – А-а-а… – Он выронил клинок и скорчился, не в силах вздохнуть.
– Так, мелочь… на память обо мне. – Следом кончик ее меча оставил у него на щеке жгучую царапину.