Холодные дни
Шрифт:
– Ого… – сказала Молли. На мгновение она уставилась на Томаса. – Кгм… Н-да…
Я забыл упомянуть: мой брат из тех мужчин, за которыми женщины бегают. В смысле: табунами. Я сказал бы, что он красив как модель, но, насколько мне известно, таких красивых моделей как он просто не существует. По его рельефной мускулатуре прокатываются волны даже когда он стоит неподвижно и расслабленно – и, на мой взгляд, это абсолютно несправедливо.
И… Я не часто разглядываю себя в зеркале, но внезапно я осознал, что
Этот тип не качает мышцы, ест все, что захочет – и может выглядеть так здорово и молодо всю свою жизнь. И это справедливо?
– Ты не можешь быть моим братом, – сказал Томас, буравя меня взглядом. – Мой брат мертв. Знаешь, откуда мне это известно?
– Томас, – начал было я.
– Потому что мой брат нашел бы способ известить меня, – прорычал Томас. – Будь он жив, он связался бы со мной. Он дал бы мне знать.
Молли вздрогнула и отвернулась, так, словно услышала очень громкий и неприятный звук. Я не настолько чувствителен к чужим эмоциям, как она, но и без этого я понял, что Томас просто вскипел, увидев меня здесь.
– Прости, Гарри, – сказала Молли. – Я не могу… Это больно.
– Иди, – мягко ответил я.
Она кивнула и вышла на палубу катера, закрыв за собой дверь.
Мой брат остался на месте, все так же пристально глядя на меня.
– За все это время, – сказал он. – Ни единого слова.
– Я был мертв, – тихо сказал я. – Или почти мертв. Может быть, это было больше похоже на кому. Черт, я думал, что умер.
– И когда же ты очнулся? – спросил он подчеркнуто нейтрально.
– Месяца три назад, – ответил я. – Я был не в лучшей форме. И все это время проходил реабилитацию.
– Три месяца, – сказал он. – Телефонов там нет?
– Вообще-то действительно нет. Какое-то время я был в пещере на острове. Потом в Арктис-Торе.
– И никакого способа выйти на связь? – спросил он спокойно. – Даже для тебя?
Тишина повисла свинцовым грузом. Томас знал, на что я был способен. Уж если я хотел, чтобы кто-то получил от меня весточку, обычно добивался того, чтобы она была доставлена – не мытьем, так катаньем.
– Что ты хочешь от меня услышать, старина? – отреагировал я. – Я продался, Томас.
– Да, после того, как повредил спину. Ты рассказывал нам. Ради Мэгги. Чтобы безопасно доставить ее домой.
– Верно.
Секунду он молчал. Потом произнес:
– Чтоб мне голодная ночь… Как же я не сложил все кусочки воедино?…
Он вздохнул:
– Дай угадаю. Ты пытался убить себя, когда она безопасно доберется до дома, верно?
Я фыркнул:
– Что-то вроде того.
Несколько секунд он просто качал головой, ничего не
– Ты. Дебил.
– Эй, – сказал я.
– Ты. Идиот.
– Черт дери, Томас! Я не жил так, как жил, для того, чтобы в конце наблюдать за тем, как превращаюсь… – Я оборвал себя и отвернулся.
– В кого, Гарри? – спросил он. – Скажи вслух.
Я покачал головой.
– Нет, на этом ходе тебе не спасовать, братишка, – сказал Томас. – Скажи вслух.
– В монстра, – огрызнулся я.
– Верно, – сказал Томас. – В монстра. Вроде меня.
– Я не это имел в виду.
– Именно это ты и имел в виду, – зло выплюнул он. – Ах ты заносчивый…
В порыве досады братец швырнул колышек от палатки. Тот, сделав оборот в воздухе, на два дюйма вошел в деревянную балку.
– Тебя ждали соблазны? Пришлось бы бороться с желаниями монстра? Жить, зная, что ты можешь превратиться во что-то мерзкое, если хоть на минуту потеряешь контроль над собой? Сможешь причинить вред тому, кто тебе дорог? – Он покачал головой. – Наплачь мне хоть хренову речку, старина. Я уже весь в соплях.
Я не смел поднять глаза.
– Ты предпочел умереть, но не стать таким как я, – сказал он. – Чертовски славная речь для брата.
– Не в том было дело, – сказал я.
– Отчасти в том, – огрызнулся он. – Черт бы тебя драл, Гарри.
– Я не могу вернуться назад и все изменить, – сказал я. – Возможно, если бы мог, то изменил. Но дело сделано. Сожалею, но это так.
– Ты должен был сперва поговорить со мной, – сказал он.
– Томас.
– Ты должен был довериться мне, – сказал он. – Черт бы тебя драл, старик.
Воспоминание о тех часах отчаяния нахлынуло на меня, накрыв с головой. Я чувствовал себя абсолютно беспомощным. Мою дочь похитили из ее дома, и за все сотни раз, что я рисковал здоровьем и шкурой ради других, похоже, никто не спешил сделать то же самое для меня. Белый Совет, ради которого я воевал, повернулся ко мне спиной. Время было на исходе. А на кону стояла жизнь маленькой девочки, никогда не знавшей своего отца.
– Зачем? – устало спросил я. – Что бы это изменило? Что такого ты мог бы сказать, что переломило бы ситуацию?
– Что я твой брат, Гарри, – ответил он. – Что я тебя люблю. Что я знаю кое-что о том, как бороться с темной стороной своей натуры. И что мы пройдем через это вместе.
Сидя на краю койки, он уперся локтями в колени и опустил голову на ладони.
– Что мы будем разбираться с этим вместе. Что ты не один.
Вонзил.
И провернул.
Он был прав. Все просто. Мой брат был прав. Я – самонадеянный и зацикленный на себе тип. Может быть, учитывая все, что на меня давило, это можно было понять, но не оправдывает моих ошибок – колоссального масштаба.