Холодные сердца
Шрифт:
– Вот все, что я заслужил за мою преданность! Вместо того, чтобы прыгать на одной ножке, хлопать в ладошки и кричать: «Какое счастье, Аполлон Григорьевич, что ты приехал», меня награждают упреком! Зачем только вернулся я в немытую Россию!
– Какое счастье, Аполлон Григорьевич, видеть вас. Как без вас плохо!
Ванзаров сказал так искренне, так честно, что великий криминалист несколько смутился. Лебедев хмыкнул и обнял друга за плечо:
– Что, плохо дело?
– Не сказать чтобы плохо, – ответил Ванзаров, незаметно
– За этим дело не станет, все свое ношу с собой! – Лебедев ласково погладил чемоданчик.
– Давайте с дороги выпьем чего-нибудь, заодно введу вас в курс дела.
– Было бы неплохо. Есть в этом уездном городке какая-нибудь французская кондитерская?
– Аполлон Григорьевич! – воскликнул Ванзаров в притворном ужасе. – Неужели и вас Николя заразил страстью к пирожным? Не могу поверить!
Лебедев сморщился, как от протухшего вина.
– Не во мне дело, да. Я тут подхватил по дороге домой кое-кого… – Криминалист негромко посвистел. – Да где же она? Куда делась? Эй, Му-му… Тьфу ты… Как же ее? Кис-кис!.. Нет… Ах да, вот: Фру-Фру! Иди же сюда!
Из дверей вокзальчика выпорхнуло создание, такое тонкое и нежное, что казалось, состоит из одних глаз с пушистыми ресницами и воздушных кружев. Создание порхнуло к Лебедеву, тончайшей ручкой уцепилось за рукав, как за веточку, и посмотрело на Ванзарова нескромной птичкой.
– Вот, одними пирожными питается, – сказал Лебедев с внезапной нежностью.
– Вы хоть представьте нас… – попросил Ванзаров.
– Да она все равно по-русски не понимает. Навязалась на мою голову, а бросить жалко. Фру-Фру, это мой друг Ванзаров… Вишь, как кланяется тебе… Ванзаров, друг мой, это – Фру-Фру из Парижа… То есть настоящая парижанка. Подобрал в Кракове. Сама невинность.
Сама невинность так посмотрела на симпатичного молодого человека, что у него сжалось в солнечном сплетении. Глазки Фру-Фру были особо едкого свойства. Заглядишься, и пропал, пожалуй. Даже такая скала, как Лебедев, не устоял.
– Может быть, не стоило мадемуазель сюда брать? – осторожно спросил Ванзаров. – Здесь и условий нет для таких оранжерейных экземпляров.
Лебедев беззаботно махнул одной рукой.
– Пусть знает нашу Россию во всех подробностях. Да и где ее в Петербурге держать? Не в Департамент же полиции сажать. Пусть дышит морским воздухом. Ей полезно. Правда, Фру-Фру?
Создание поняло, что речь о ней, и ответило таким движением бедрами, что Ванзаров решил на всякий случай не смотреть.
– Что ж мы стоим, идемте во «Французскую кондитерскую», здесь рядом, – заторопился он. – Мадемуазель дойдет?
– Не дойдет, так донесем, – сказал Лебедев, подхватывая ее за талию. Фру-Фру изящно охнула и, болтая ножками в шелковых туфельках, полетела над перроном.
В кондитерской она была посажена за отдельный
– Выкладывайте, – приказал Лебедев.
Ванзаров вынул записки Джека Невидимки и подвинул криминалисту.
– Что скажете?
Из желтого чемоданчика появилась лупа. Лебедев просмотрел обе, потер ногтем и повертел бумагу.
– Смотря когда нашли, – ответил он.
– Спасибо, я так и думал.
– Я же ничего еще не сказал! – удивился криминалист.
– Хотели сказать, что чернила старые, засохшие, писали не раньше чем полгода назад. Я прав?
– Ну, и зачем я вам тогда сдался? Сами все видите.
– Одно дело видеть, другое – знать точно благодаря вам, – сказал Ванзаров, вынимая потертую тетрадку и записку от Лукьяновой. – Понимаю, что нужно время, но сравните на скорую руку: чей почерк?
Лебедев положил записку Невидимки на раскрытую тетрадь, рядом – записку Жаркова и стал подчеркивать вилкой буковки там и тут.
– Сами сказали, нужно время…
– Просто скажите главное, – попросил Ванзаров.
– А вы как считаете?
Рядом с предупреждением Джека, что он «вернулся убивать», легла веселая записка тетке Марье с пожеланием не храпеть.
– Я бы сказал вот так…
– Стоило меня из Петербурга ради этого вызывать, – сказал Лебедев, пряча лупу. – Это все? Могу возвращаться с Фру-Фру под мышкой?
– Это только начало! Сейчас вам столько интересного покажу, – пообещал Ванзаров и поманил официанта. – Только решим, куда Фру-Фру девать. В прозекторской ей будет несколько скучно.
– О! Трупики! Что же вы сразу не сказали! Это другое дело! Старик Лебедев так соскучился! Два месяца никого не вскрывал. Надо его прямо с поезда к столу.
– Если хотите отдохнуть…
– Эх, Ванзаров! – его наградили отменным хлопком по спине. – Совсем нюх потеряли. Ничего, мы вас быстро в чувство приведем. Правда, Фру-Фру?
Мадемуазель томно улыбнулась и облизнула пальчик. Ванзаров заставил себя думать о деле. Барышня умудрилась проглотить дюжину пирожных. Прямо волчий аппетит в хрупком теле.
– Так что с ней делать? – напомнил он.
– Есть в этом милом городишке какие-нибудь дамские развлечения?
– Пляж подойдет?
– Нет, это слишком. Нельзя рисковать здоровьем местных мужчин… Да и Фру-Фру от каждого лучика прячется, будто вампир.
– Даже не знаю, что предложить, – задумчиво сказал Ванзаров. – Как насчет шляпного магазина?
Аполлон Григорьевич шлепнул по колену.
– То, что надо! Она до этой гадости большая охотница. Отвезем ее, оставим, и до вечера можно не беспокоиться. Правда, Фру-Фру, крошка моя?
Крошка сожмурилась и послала глазками такие горячие волны, что Ванзаров неизвестно отчего покраснел. Пора было избавиться от опасной штучки.