Холодный дом
Шрифт:
– Пудинг с костным мозгом, – без запинки отвечает мистер Смоллуид.
– Ну и ну! – восклицает мистер Джоблинг с хитрым видом. – Вот ты как, а? Спасибо, мистер Гаппи, но я, право, не знаю, хочется ли мне пудинга с костным мозгом.
Приносят три пудинга, и мистер Джоблинг шутя отмечает, что быстро близится к совершеннолетию. Затем, по приказанию мистера Смоллуида, подают «три сыра-честера», а потом «три рома с водой». Счастливо добравшись до этой вершины пиршества, мистер Джоблинг кладет ноги на покрытую ковром скамью (он один занимает целую сторону отделения) и, прислонившись к стене, говорит:
– Теперь я взрослый,
– А что ты теперь думаешь, – спрашивает мистер Гаппи, – насчет… ты не стесняешься Смоллуида?
– Ничуть. Даже с удовольствием выпью за его здоровье.
– За ваше, сэр! – откликается мистер Смоллуид.
– Я хотел спросить, – продолжает мистер Гаппи, – что думаешь ты теперь насчет вербовки в солдаты?
– Что я думаю после обеда, – отвечает мистер Джоблинг, – это одно, дорогой Гаппи, а что я думаю до обеда – это совсем другое. Но даже после обеда я спрашиваю себя: что мне делать? Чем мне жить? Иль фо манжет [106] , знаете ли, – объясняет мистер Джоблинг, причем произносит последнее слово так, как будто говорит об одной из принадлежностей мужского костюма. – Иль фо манжет. Это французская поговорка, а мне нужно «манжет» не меньше, чем какому-нибудь французику. Скорей даже больше.
106
Искаженное французское il faut manger – нужно питаться.
Мистер Смоллуид твердо убежден, что «значительно больше».
– Скажи мне кто-нибудь, – продолжает Джоблинг, – да хотя бы не дальше, чем в тот день, когда мы с тобой, Гаппи, махнули в Линкольншир и поехали осматривать дом в Касл-Уолде…
– Чесни-Уолде, – поправляет его мистер Смоллуид.
– В Чесни-Уолде (благодарю моего почтенного друга за поправку). Скажи мне кто-нибудь, что я окажусь в таком отчаянном положении, в какое буквально попал теперь, я… ну, я бы его отделал, – говорит мистер Джоблинг, глотнув разбавленного водой рома с видом безнадежной покорности судьбе. – Я бы ему шею свернул!
– И все же, Тони, ты и тогда был в пиковом положении, – внушает ему мистер Гаппи. – Ты тогда в шарабане только про это и твердил.
– Гаппи, я этого не отрицаю, – говорит мистер Джоблинг. – Я действительно был в пиковом положении. Но я надеялся, что авось все сгладится.
Ох, уж это столь распространенное убеждение в том, что всякие шероховатости «сгладятся»! Не в том, что их обстрогают или отшлифуют, а в том, что они «сами сгладятся»! Так иному сумасшедшему все вещи кажутся полированными!
– Я так надеялся, что все сгладится и наладится, – говорит мистер Джоблинг, слегка заплетающимся языком выражая свои мысли, которые тоже, пожалуй, заплетаются. – Но пришлось разочароваться. Ничего не наладилось. А когда дошло до того, что кредиторы мои принялись скандалить у нас в конторе, а люди, с которыми контора имела дела, стали жаловаться на какие-то пустяки – будто я занимал у них деньги, – ну, тут и пришел конец моей службе. Да и всякой новой службе тоже, – ведь если мне завтра понадобится рекомендация, все это в нее запишут, чем доконают меня окончательно. Так что же мне с собой делать? Я скрылся во мраке неизвестности, жил скромно, на огородах; но какой толк жить скромно, когда нет денег? С тем
– Даже с большим, – полагает мистер Смоллуид.
– Конечно. Так и живут в высшем свете; а высший свет и бакенбарды всегда были моей слабостью, и мне наплевать, если кто-нибудь об этом знает, – говорит мистер Джоблинг. – Это – возвышенная слабость, будь я проклят, сэр, возвышенная. Ну! – продолжает мистер Джоблинг, с вызывающим видом глотнув еще рома, – что же мне с собой делать, спрошу я вас, как не завербоваться в солдаты?
Мистер Гаппи, решив принять более деятельное участие в разговоре, разъясняет, что именно, по его мнению, можно сделать. Он говорит серьезным и внушительным тоном человека, который еще ничем себя не уронил в жизни – разве что сделался жертвой своих нежных чувств и сердечных горестей.
– Джоблинг, – начинает мистер Гаппи, – я и наш общий друг Смоллуид…
(Мистер Смоллуид скромно вставляет: «Оба джентльмены!», после чего делает глоток.)
– Мы не раз беседовали на эту тему, с тех пор как ты…
– Скажи: получил по шеям! – с горечью восклицает мистер Джоблинг. – Скажи, Гаппи. Ведь ты именно это хотел сказать.
– Нн-е-ет! Бросил службу в Инне, – деликатно подсказывает мистер Смоллуид.
– С тех пор как ты бросил службу в Инне, Джоблинг, – говорит мистер Гаппи, – и я говорил нашему общему другу Смоллуиду об одном проекте, который на днях собирался тебе предложить. Ты знаешь Снегсби, того, что держит писчебумажную лавку?
– Знаю, что есть такой, – отвечает мистер Джоблинг. – Но он не был нашим поставщиком, и я незнаком с ним.
– А с нами он ведет дела, и я с ним знаком, – говорит мистер Гаппи. – Так вот, сэр! На днях мне довелось познакомиться с ним еще короче, так как непредвиденный случай привел меня к нему в дом. Сейчас незачем рассказывать об этом случае. Быть может, он имеет, – а может быть, и нет, – отношение к обстоятельствам, которые, быть может, набросили тень, – а может быть, и нет, – на мое существование.
У мистера Гаппи есть коварная привычка хвастаться своими горестями, соблазняя закадычных друзей завести разговор об упомянутых обстоятельствах, а как только друзья коснутся этой темы, накидываться на них с беспощадной суровостью, напоминая о струнах в человеческой душе; поэтому мистер Джоблинг и мистер Смоллуид обходят западню, сохраняя молчание.
– Все это может быть, а может и не быть, – повторяет мистер Гаппи. – Но не в этом дело. Достаточно тебе знать, что мистер и миссис Снегсби очень охотно сделают мне одолжение и что мистер Снегсби в горячую пору сдает много переписки на сторону. Через его руки проходит вся переписка для Талкингхорна, бывают и другие выгодные заказы. Я уверен, что, если бы нашего общего друга Смоллуида допросили на суде, он подтвердил бы это.
Мистер Смоллуид кивает и, как видно, жаждет, чтобы его привели к присяге.
– Ну-с, джентльмены присяжные, – говорит мистер Гаппи, – то бишь ну, Джоблинг, ты, может быть, скажешь, что это незавидный образ жизни. Согласен. Но это лучше, чем ничего, и лучше, чем солдатчина. Тебе необходимо переждать непогоду. Нужно время, чтобы забылись твои недавние истории. И смотри – как бы тебе не пришлось провести это время похуже, чем в работе по переписке для Снегсби.
Мистер Джоблинг хочет прервать мистера Гаппи, но проницательный Смоллуид останавливает его сухим кашлем и словами: