Холодный мир. Сталин и завершение сталинской диктатуры
Шрифт:
Непосредственной целью Сталина после войны было восстановление той системы руководства, которую он создал на волне «большого террора» 1937–1938 годов. До конца 1946 года он организовал ряд атак, направленных на лишение членов руководящей группы той относительной самостоятельности, которую они обрели во время войны. Эти жесткие и систематичные атаки обрушивались прежде всего на членов руководящей «четверки», сложившейся в годы войны — Молотова, Берию, Маленкова, Микояна. При этом Сталин использовал различные методы давления: прямые конфликты, понижение в должности, аресты помощников и сотрудников. В какой-то мере характер этих атак зависел от политического статуса жертв. Если публичный нагоняй, устроенный Жданову-сыну, получил широкую известность, то сведения о понижении в должности Маленкова были доступны немногим, а об унижении Молотова знали лишь избранные члены Политбюро. В своих действиях Сталин пользовался ситуацией кризиса, в котором находилась страна, и активно использовал различные его проявления, такие как голод или непреодолимые противоречия на международной арене, в качестве предлогов для нападок на соратников и проведения реорганизации руководящей группы.
Взаимоотношения Сталина с А. А. Ждановым достаточно точно показывают, как осуществлялся контроль вождя над соратниками. В документах Жданов предстает не относительно независимой и целеустремленной личностью, имеющей собственные идеи и потенциально претендующей на высший государственный пост, а запутавшейся, запуганной и подневольной марионеткой, жадно ловящей подсказки
Хотя в 1945–1948 годах Сталин всегда держал своих соратников на коротком поводке, он воздерживался от радикальных мер. Ни один из членов Политбюро не был выведен из его состава, не говоря уже об аресте или казни. В своем отношении к коллегам Сталин не придерживался анархической и бесконтрольной линии, а, напротив, в самых напряженных ситуациях вел себя осмотрительно и пока не переступал критической черты, за которой начинались физические расправы, характерные для 1930-х годов. Помимо психологических факторов, которые трудно оценить адекватно, на действия Сталина, несомненно, влияли осознание преимуществ кадровой стабильности и важности административного опыта соратников. Вместе с тем готовность к компромиссам во имя «интересов дела» вступала в противоречие со сталинским стремлением к укреплению личной власти и ликвидации потенциальных угроз, исходящих от административной самостоятельности высших руководителей.
Глава 2
ГОССТРОИТЕЛЬСТВО ПО-СТАЛИНСКИ
Манипулирование Сталиным коллегами по Политбюро после войны шло рука об руку с реорганизацией высших органов власти. Помимо возрождения неформальных процедур и механизмов поддержания равновесия в руководящей группе, характерных для довоенного периода, создавались и преобразовывались формальные институты власти, действовавшие на регулярной основе и игравшие реальную роль в процессе принятия решений и оперативном руководстве страной. Наиболее очевидно это наблюдалось в деятельности правительства. В послевоенные годы укрепилась тенденция разделения компетенций между Советом министров и Политбюро, характерная для предвоенного периода. Совет министров приобретал все более широкие права в руководстве экономикой, в то время как «политические» решения оставались прерогативой Политбюро и аппарата ЦК. Сами правительственные структуры также усложнялись. Причиной было стремление оптимизировать процесс принятия решений за счет делегирования части полномочий специализированным органам. До конца жизни Сталина различные постоянные подструктуры Совета министров (отраслевые бюро Совмина) функционировали на регулярной основе, выполняя значительный объем работы, следуя установленному разделению труда. Правительственный аппарат, работавший в определенном отдалении от непосредственного контроля Сталина, постепенно превращался в институциональное поле для наработки опыта «коллективного руководства», реализованного в полной мере после смерти вождя.
В отличие от правительства Политбюро было безусловной вотчиной Сталина, деятельность которой он регулировал практически повседневно. Наряду с манипулированием соратниками при помощи периодических унижений и выговоров, Сталин полностью определял условия их деятельности. Он лично отбирал членов Политбюро, распределял их полномочия, устанавливал порядок их работы, назначал время и место заседаний в зависимости от собственных потребностей. В результате именно Политбюро в первую очередь превращалось в инструмент личной власти вождя.
Контролируя Политбюро и его руководящую группу, Сталин периодически вмешивался и в работу правительственного аппарата, перекраивая границы, разделявшие «политические» вопросы, являвшиеся прерогативой Политбюро, и «неполитические», находившиеся в ведении Совета министров. Огромная свобода действий, которой обладал Сталин при определении степени своего участия в партийно-государственном руководстве, называется нами «патримониальной». Сталинское правление рассматривается нами не как единовластие, основанное на возведенных в принцип хаосе и беспорядке, а как патримониальная власть, сосуществующая с достаточно современными, технократическими институтами и процедурами принятия решений на высшем уровне.
Неформальные нормы Сталина: Политбюро как инструмент личной власти
Первое официальное заседание Политбюро после войны, на котором присутствовали восемнадцать человек, состоялось 29 декабря 1945 года [157] . На этом заседании по инициативе Сталина было решено «установить регулярные заседания Политбюро ЦК каждые две недели по вторникам в 8–9 часов вечера» [158] . Эта попытка Сталина реанимировать Политбюро как регулярно действующую формальную структуру заслуживает внимания. Нельзя исключить, что Сталин хотел продемонстрировать верность принципам ленинизма и «внутрипартийной демократии» в связи с переходом к мирной жизни. Однако, несомненно, существовали и другие, более прагматичные причины сталинской инициативы. Создание определенной институциональной ниши для Политбюро знаменовало важный шаг в преодолении той чрезвычайной системы управления военных лет, которая организационно обеспечивала укрепление элементов «коллективного руководства». Характерной чертой этой системы была структурная нерасчлененность высшей власти, когда Политбюро, по сути, слилось с другими инстанциями, такими как ГКО, СНК, Ставка Верховного главнокомандования. Во время войны, как свидетельствовали очевидцы событий, они не всегда могли определить, в работе какого органа принимали участие. В зависимости от характера вопроса решение оформлялось от имени ГКО, Политбюро или Совнаркома [159] . Еще одним отличительным качеством военной системы власти были максимально упрощенные неформальные процедуры согласования решений. «Часто крупные вопросы мы решали телефонным разговором или указанием на совещании или на приеме министров (наркомов. — Авт.). Очень редко прибегали к письменным документам», — свидетельствовал А. И. Микоян [160] . Микоян напрямую связывал существование таких процедур с изменением характера отношений в руководстве страны: с укреплением позиций членов Политбюро и ростом лояльности Сталина к соратникам. Твердое намерение Сталина «восстановить порядок», проявившееся в атаках против руководящей «пятерки», не могло не вызвать соответствующие структурно-процессуальные реорганизации. Решение о восстановлении регулярной работы Политбюро, принятое 29 декабря 1945 года, было таким образом органичным дополнением других инициатив Сталина, утвержденных в этот день: о реорганизации руководящей «пятерки» в «шестерку», об уходе Берии с поста наркома внутренних дел, о снятии подшефного Маленкову наркома авиационной промышленности [161] . Восстановление бюрократической рутины было важным условием как совершенствования регулярной управленческой системы, так и воссоздания иерархии диктатуры.
157
РГАСПИ.
158
Там же. Л. 7.
159
Печенкин А. А. Государственный комитет обороны в 1941 году // Отечественная история. 1994. № 4–5. С. 130; Там же. 2003. № 3. С. 70 (интервью Г. А. Куманева с бывшим начальником Главного управления связи Красной армии И. Т. Пересыпкиным); Микоян А. И. Так было. Размышления о минувшем. М., 1999. С. 463–464.
160
Микоян А. И. Так было. С. 465. См. также аналогичные свидетельства об упрощенном порядке согласования решений заместителя наркома обороны, начальника Главного управления тыла А. В. Хрулева (Куманев Г. Рядом со Сталиным. Смоленск, 2001. С. 394–399).
161
См. главу 1.
В последующие несколько месяцев, хотя и с огромным нарушением установленной периодичности, Политбюро действительно несколько раз собиралось в полном составе [162] . Однако затем оно перестало проводить официальные заседания вообще. После 4 мая 1946 года вплоть до конца 1952 года, когда на XIX съезде партии были образованы новые руководящие органы, в протоколах Политбюро зафиксированы всего четыре формальных заседания в полном составе и с определенной заранее повесткой дня — 2, 6 сентября 1946 года, 13 декабря 1947 года и 17 июня 1949 года [163] . Произошло это потому, что Сталин полностью вернулся к предвоенному алгоритму принятия решений, согласно которому делами Политбюро фактически занималась неформальная руководящая группа Политбюро: с конца 1945 года — «шестерка», а с октября 1946 года «семерка» [164] . Создание «семерки» означало, что от работы Политбюро фактически отсекалась половина (7 из 14) членов и кандидатов в члены Политбюро (А. А. Андреев, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, Н. С. Хрущев Н. А. Булганин, А. Н. Косыгин, Н. М. Шверник). Причинами такого отсечения могло быть плохое здоровье (как в случае с Андреевым), удаленность от Москвы (Каганович и Хрущев работали на Украине), недостаточно высокий статус (как у Булганина, Косыгина и Шверника) или опала (в случае с Ворошиловым).
162
Такие заседания состоялись 19 января, 4 марта, 13 апреля и 4 мая 1946 г.
163
Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. / Сост. О. В. Хлевнюк и др. М., 2002. С. 421–431.
164
См. главу 1.
О порядке работы руководящей группы нет возможности судить на основании документов. Протоколы ее заседаний не велись. Решения оформлялись от имени формальных структур — Политбюро или Совмина. Руководящая группа, «шестерка», созданная 29 декабря 1945 года, формально была конституирована как комиссия Политбюро по внешним делам [165] . Это отражало приоритетность международных вопросов в работе самого Сталина. Однако очевидно, что замена формального Политбюро руководящей группой означала существенное расширение круга ее компетенции. Формально это положение было зафиксировано в начале октября 1946 года при создании «семерки». Как уже говорилось, одним из аргументов, который выдвинул Сталин в пользу преобразования «шестерки» в «семерку» с включением в нее председателя Госплана СССР Н. А. Вознесенского была необходимость заниматься внутренними вопросами, а именно продовольственными проблемами в условиях нараставшего голода. В телеграмме с юга в Москву о создании «семерки» Сталин упомянул, что «шестерка», являясь формально комиссией по внешней политике, фактически уже «вынуждена в силу вещей заниматься также вопросами внутренней политики» [166] . Полномочия руководящей группы таким образом включали в себя все те вопросы, которые Сталин считал достойными его и ее внимания.
165
См. главу 1.
166
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 167. Д. 72. Л. 104. См. подробнее главу 1.
Замена Политбюро неформальной руководящей группой давала Сталину многочисленные преимущества. Он мог созывать группу не регулярно в соответствии с установленным регламентом, а когда и где хотел, без фиксированной повестки дня и заблаговременного распространения материалов по тому или иному вопросу. Такая гибкость была тем более на руку Сталину, что он перешел на ночной график работы и начал собирать соратников заполночь. Введение в руководящую группу полностью зависело от решения Сталина. Оно не требовало соблюдения даже тех минимальных формальностей (утверждения пленумом ЦК), которые были нужны в случае избрания в официальное Политбюро. Более того, членство в руководящей группе не обязательно предполагало наличие статуса полноправного члена Политбюро. Так, например, Маленков и Берия вошли в «пятерку» в годы войны, т. е. задолго до их перевода из кандидатов в члены Политбюро, которое состоялось 18 марта 1946 года. Точно так же было с Вознесенским. Сталин ввел его в руководящую «семерку» 3 октября 1946 года, примерно за пять месяцев до того, как Вознесенский был повышен в статусе с кандидата до полноправного члена Политбюро. В то же время некоторые члены Политбюро (Андреев, Ворошилов, Каганович, Хрущев) в руководящую группу не входили. Таким образом создание руководящей группы позволяло Сталину манипулировать соратниками, избегая огласки даже в сравнительно узком кругу номенклатурных работников, входивших в ЦК. При отсутствии каких-либо официальных решений, мы можем только на основании косвенных данных (записей в журналах посещения кабинета Сталина) предполагать, что Каганович был принят в руководящую группу примерно через год после Вознесенского, по возвращении в Москву с Украины в декабре 1947 года [167] , в результате чего «семерка» стала «восьмеркой», а Булганин пополнил ее в феврале 1948 года [168] , превратив группу в «девятку». В последовавшие за этим годы, особенно на волне «ленинградского» дела, отсутствие уставных правил формирования руководящей правящей группы позволяло Сталину с неприличной легкостью включать в нее одних и изгонять других соратников.
167
Каганович был назначен первым секретарем ЦК компартии Украины 27 февраля 1947 г., а занимавший этот пост ранее Н. С. Хрущев был оставлен на должности председателя Совета министров Украины, которую он ранее занимал по совместительству с должностью первого секретаря. Фактически это была демонстрация недовольства Сталина Хрущевым в связи с плохими хлебозаготовками. 15 декабря 1947 г. решением Политбюро было восстановлено прежнее положение. Хрущев остался на Украине, а Каганович был назначен заместителем председателя Совета министров СССР (Политбюро ЦК ВКП(б) и Совет министров СССР. 1945–1953 гг. С. 46–47, 55).
168
16 февраля 1948 г. Булганин, которого Сталин в феврале 1947 г. назначил вместо себя министром Вооруженных сил СССР, был введен в состав Политбюро. Хотя о включении его в состав руководящей группы в этом решении не говорилось, фактически, судя по всему, оно произошло (Там же. С. 56).