Холодный поцелуй смерти
Шрифт:
Тавиш тихонько хмыкнул, Финн покосился в его сторону, посмотрел ему прямо в глаза. Между ними что-то произошло, и я похолодела. Проклятье. Потом Финн снова поглядел на меня — на его лице отражалось какое-то чувство, но какое, я не разобралась, — и опустил руку.
Прах побери! Что такого Тавиш ему сказал?
— Куколка, — тихо произнес Тавиш, — почему эти камни тебе так дороги?
Я на миг прикрыла глаза.
— Мне их подарила подруга. Я считаю, что они сейчас мне пригодятся, вот и все.
Тавиш
— Что это за камни?
— Гематиты, — мрачно ответил тот. — Но на них нет никаких чар, я проверял.
Проверял? Когда?! Ладно, не важно, — на этих камнях никогда не было чар.
— В них нет нужды, — сказал Тавиш и показал на меня. — Все колдовство — в ней самой. А если ты, куколка, вознамерилась вызвать кого-то из посланцев королевы, — Тавиш подался вперед, лицо его было необычно серьезно, — это опасно. Леди Мериэль и леди Изабелла такого не допустят, а я тебе говорил, что не в силах открыть врата без их ведома.
Поделом мне! Надумала тоже — пытаться обвести вокруг пальца кельпи, которому несколько сот лет от роду!
— Послушай, — я повернулась к Финну, — мне надо от тебя только одно: чтобы ты раздобыл мне эти камни. — Посмотрела через плечо на Тавиша. — А от тебя мне надо, чтобы ты ему не мешал. Остальное тебя не касается — поука вратами не пользуется.
— Еще бы, вертлявой суке они без надобности, — брезгливо скривился Тавиш.
— Ого! — воскликнул Финн, отчего я снова посмотрела на него, не успев ничего возразить Тавишу. — Имей в виду, Тавиш мне не мешал. Камней там больше нет. — Он развел руками с сокрушенным видом. — По крайней мере на тумбочке их точно нет, а если я не знаю точно, где они, то и призвать их не могу. Хочешь — спроси трижды.
Я смотрела на него, раздумывая, не поступить ли по его совету, но он говорил прямо и честно, и я понимала, что он не лжет. Зараза.
— Но я их никуда не убирала. — Я раздраженно сжала губы. — Им больше негде быть!
— У тебя была полиция, Джен, — печально ответил Финн. — С обыском.
У меня потемнело в глазах. Сволочи! Я потерла переносицу, отгоняя мысли о том, что чужие руки снова рылись в моих вещах, и пытаясь понять, как теперь быть.
— Джен, мне тебя очень жалко. — Финн ласково погладил мне плечо. — Я только потом узнал.
Полная решимости, я стиснула кулаки. Хорошо, обойдусь без камешков, можно поступить иначе. Я посмотрела на Тавиша:
— Ладно, тогда мне нужно вот что: такое Очарование, чтобы изменить мне внешность, а еще одежда, деньги и телефон. Ты ведь можешь мне все это добыть, правда?
Жабры Тавиша взметнулись и опали — прижались к коже на шее с едва-едва слышным шелестом, который прозвучал в моем мозгу тревожной сиреной.
— Могу, но не обязательно стану, — спокойно проговорил он.
— Джен, подожди, пока Тавиш
— Я нормально себя чувствую! — Я уперлась руками в бока и огрела соперничков разъяренным взглядом. — А ну, прекратите, оба! У меня есть дела, а вы!.. Хотите — помогайте мне, не хотите — не надо. Даже если вы выжмете что-нибудь из записи с видеокамеры, она нам все равно не скажет, где прячется вторая сида. А поука, возможно, что-то знает или сможет ее выследить…
Тавиш протянул длинную руку и ухватил меня за локоть, потом пробежал пальцами по поджившим ожогам — и совершенно сбил меня с мысли.
— Именем Реки заклинаю, поведай, что с тобой случилось?
Я заморгала, огорошенная и растерянная, как будто забыла что-то важное. Почему он вдруг заинтересовался моими ожогами?
— Тавиш, я была в пекарне, когда она взорвалась, ты, наверное, видел это на записи. И вообще, я мало изменилась с тех пор, как ты меня увидел на берегу, — добавила я недоуменно. — Ты что, только сейчас заметил?
— Ах, куколка, сердце мое полно печали и раскаяния — да, я заметил лишь сейчас. — Он нежно провел ладонью по моей коже, и досады как не бывало. — Я не всегда смотрю на телесную оболочку — мне по душе видеть суть тех, кто меня окружает, а не маски, которые они предлагают другим. Волшебный народ слишком разбалован своим Очарованием. Вот и наш мальчик, — он кивнул на Финна, — тоже норовит всех убедить, будто он уж так хорош собой…
Финн стоял в расслабленной позе, сунув руки в карманы. Он ничего не сказал, но было видно, как у него напряглись плечи.
Я подняла бровь:
— Тавиш, Финн работает в основном с людьми, с Очарованием это проще.
— Это он так говорит, куколка, но ведь раньше он был не таков!
— Времена меняются, кельпи, — негромко заметил Финн, но в его голосе сквозило бешенство. — Ты вечно об этом забываешь.
— Ладно вам, — проговорила я, переводя глаза с одного на другого и пытаясь разобраться, почему все происходящее кажется мне таким подозрительным, а мысли почему-то путаются. — Объясните, что вы не поделили?
— Ах, куколка, пусть это тебя не тревожит, — улыбнулся Тавиш и подтянул меня поближе — мне волей-неволей пришлось оказаться между его расставленных коленей. Теплые пальцы стиснули мои голые локти. — Нужно думать о собственной душе, Женевьева. — В серебре его глаз взвихрились бирюзовые спирали, меня потянуло в эти цветные омуты жидкой страсти. — Твоя суть — словно чистая река, несущая золотистые потоки, она ярче солнечного света, услада взора, воды твои так прозрачны, так сладки, так теплы, что душа с радостью скользит в твои глубины, готовая отдать жизнь за блаженство твоих объятий…