Холодный рай
Шрифт:
может позволить себе подождать без особого вреда для себя. А ещё этот непонятный дед.
Старец Харитон почти не выходит из бывшей тюрьмы. В самом конце грота
сложил из тяжёлых камней алтарь, на стене выцарапал изображение глаза, а под ним
разжёг очаг, чтобы Хримус хорошо видел своих рабов. Старец не спешит, он знает, рано
или поздно, все с благодарностью примут его веру, а Хримус, давший способность одним
лишь взглядом перемалывать души людей, поможет
рухнул, а кто остался в живых, тот должен своей жизнью божественному Хримусу.
Старец тяжело вздыхает, вспоминая, как умер и был погребён в глубокую могилу,
но черви не успели забраться под дубовую крышку, пришедшая волна размыла кладбище
и вытолкнула гроб на поверхность. Харитон очнулся, глубоко вдохнул затхлый воздух, облизнул откуда-то попавшую на сухие губы солёную влагу, открыл глаза и долго
смотрел на лучи света пробивающиеся сквозь щели гробовой крышки. Вскоре ему начали
мерещиться оскаленные морды, церковные купола, сметаемые волнами, падающие
минареты и над христианским и мусульманским миром взметнулась великая тень
божественного Хримуса - он смёл всех и впитал их в себя. Для чего же в немощного
старика Хримус вдохнул жизнь? Старец Харитон прикоснулся костлявыми руками к
дубовой крышке, но не стал биться в истерике, он точно знает, ему не дано умереть, потому что он уже умер.
Летят дни и ночи, старец ждёт и вот, гроб налетает на берег и рассыпается,
ударившись об острые камни. Старик садится, оглядывается, пытаясь сообразить, где он.
Раздавшееся рычание его совсем не испугало, старец Харитон поворачивает голову и
видит подбирающегося к нему тощего пса. Испытывая нечто странное в душе, словно
некто в неё вселился, он пристально глянул на возбуждённого пса, готового в любой
момент прыгнуть и, неожиданно зверь вздрагивает, его начинает трясти от дикого ужаса, лапы онемели и невыносимая боль пронзает сердце.
Старец с трудом выползает из гроба, в желудке мучительно ноет, хочется, есть и
пить. Он ползёт к собаке и та дико взвывает, пытается отпрыгнуть в сторону, но старец
наползает на неё, впивается ртом в дёргающуюся глотку и долго пилит оставшимися
зубами свою добычу. Наконец брызнула кровь, старик долго глотает и чувствует, как к
нему возвращается сила, а у животного, напротив, быстро уходит.
Собаки ему хватило надолго, почти неделю он питался её мясом. Другие псы,
благоразумно огибали место, где поселился странный человек.
Старец Харитон долго думал, откуда к нему спустилась такая способность
подавлять волю одним лишь взглядом и неожиданно понимает – это не просто так, его
избрали,
Он долго бродил по каменистой земле, немощно шаркая ногами и постанывая от
болей в суставах, наблюдая, как дни сменяют ночи и наоборот. А как-то раз набрёл на
старое кострище, палкой ворошил угли, вытаскивая обугленные человеческие кости.
Радость всколыхнула сердце, на этой земле есть люди и с них он начнёт дарить миру
новую веру.
Его воспоминания нарушают звуки шаги, бесцеремонно ворвавшиеся в храм.
Старик поворачивается, грозно сверкнув воспалёнными глазами, но сразу гасит
смертельный взгляд под нависающим капюшоном и склоняется в поклоне:- Чем я
удостоился такой чести, что ко мне пожаловал сам правитель?- его хриплый голос
сопровождается покашливаниями и с трудом сдерживаемыми стонами.
Идар останавливается, внимательно смотрит на сгорбленную в смирении фигуру,
брезгливость появляется в душе, но и страх так некстати болью резанул по жилам -
чувство неприятное, мгновенно захотелось убить старика, но Идар лишь усмехнулся, поправил на плече автомат:- Что застыл, старый? Пора выполнять своё предназначение.
Среди рабов … да и среди свободных много лишних вопросов накопилось, надо к богу их
привести, чтобы дурных мыслей не было.
– Хримус голоден и требует жертву,- закаркал старик и Идар не сразу понял, что это смех.-
Пусть мои ученики приведут того у кого скопилось много вопросов и народ собери …
правитель. Сегодня вечером Хримус покажет свою силу,- уверенно прокашлял старец
Харитон, не поднимая глаз на нахмурившегося Идара.
– Мне не нужны убийства, людей и так мало,- сверкнул глазами Идар,- что-то другое
придумай.
– Лишь жертвенная кровь даст веру людям,- с нажимом произносит старец. Или ты
хочешь, что бы безбожники снесли твою власть? Только страх удержит их от произвола и
поселит в их душах любовь к богу … и к тебе, правитель,- старец вновь смеётся, каркая
как простуженный ворон.
– Это мне решать, как меня будут любить люди,- властно произносит Идар, а старец вновь
заходится в кашле.- Ты болен, старик,- без сожаления добавляет он.
– Нет, это не кашель, это смех,- старец внезапно поднимает взгляд и внутри у Идара, словно прошипел раскаленный металлический прут.- Я здесь, прежде всего, чтобы
служить Хримусу, а ты его избранник, но можешь впасть не в милость,- шамкает старец
Харитон.
– Ты вздумал мне угрожать?- неприятно удивляется Идар, но нехорошая дрожь пробегает