Холодный викинг

Хилл Сандра

— Давай не будем больше говорить об этом, милая. Только зря будем мучиться и тосковать.

Задыхаясь от нахлынувших чувств, Руби сквозь слезы рассмеялась:

— Что ты сделал с моей грацией? Собираешься класть ее под подушку длинными зимними ночами в Джомсборге, чтобы вспоминать обо мне и о том, что ты мог бы иметь?

— Называешь это кружевное издевательство над мужчиной грацией? Как странно!

Уголки губ Торка смешливо приподнялись, хотя в глазах по-прежнему таилась печаль. Руби вытерла слезы ладошкой:

— Это

мое изобретение!

И, сузив глаза, зловеще осведомилась:

— Надеюсь, ты не собираешься отдать ее другой женщине? Попробуй только, и, клянусь, я наложу на тебя проклятье, где бы ни была в ту минуту.

Торк рассмеялся и, радостно сжав ее в объятиях, закружил. Когда ноги Руби вновь коснулись земли, он ответил:

— Нет, ты единственная женщина, которой она подойдет. А я наконец решил, что ты должна заплатить за проигрыш пари. Ты наденешь эту… грацию для меня. Снова. Последний раз.

— Тебе лучше поторопиться и успеть до альтинга, — мрачно объявила Руби. — Грация лучше смотрится, когда на мне есть голова, и к тому же кровь плохо отмывается от шелка.

— Я нахожу твои шутки неуместными и не очень смешными, — процедил Торк и, повернувшись, отошел. Руби решила, что мысль о ее смерти пугает Торка. Видимо, не очень он оптимистичен относительно ее судьбы. Руби вздрогнула от дурного предчувствия.

Дойдя до шатра, Руби увидела Селика. Вид у него был расстроенный, плечи опущены.

— Что стряслось? — поддразнила она. — Не попал в самую точку?

Этот красавец был известным бабником. Руби жалела Астрид, решившую, по всей видимости, держать этого повесу у домашнего очага.

— Не попал? Нет, сегодня я в бейсбол не играл.

Селик поднял темные брови, резко контрастирующие с почти белыми волосами, и вопросительно наклонил голову, по-видимому, прикидывая, стоит ли попытаться поухаживать за ней.

— Я говорила не о бейсболе, — пояснила Руби, мгновенно разгадав незатейливый ход мыслей Селика. — Просто ты выглядишь, как охваченный вожделением мужчина, которому сегодня не повезло.

— «Повезло»? Что это такое?

— О, Селик! Это просто такое выражение! Знаешь, если найдешь женщину, которая разделит с тобой шатер, можешь сказать, что тебе сегодня повезло.

Селик понимающе кивнул:

— Значит, если не повезло, я, считай, не попал в самую точку?

— Вот именно.

— Здорово! — кивнул Селик, — хотя обычно мне везет.

Селик широко улыбнулся, открывая самые белые и ровные зубы, которые когда-либо видела Руби. Но, несмотря на неотразимо красивую внешность, Селик совсем ее не привлекал. Она задумалась над этой странностью, но Селик неожиданно спросил, тихо и вкрадчиво:

— Муж действительно брил тебе ноги?

— Ну да, — ответила Руби, смеясь над его дерзостью.

— Может, мне понравится сделать это для тебя… поскольку сейчас мужа нет и…

— Может, тебе понравится ходить с отрезанными

яйцами?!

Руби и Селик подпрыгнули от неожиданности при науках громового голоса Торка.

— Вряд ли, — сухо заметил Селик, театрально скрещивая ноги, чтобы в деланном ужасе загородить мужскую плоть.

— Тогда убирайся в свой шатер!

Руби и Селик уставились на Торка, не понимая, почему тот так злится из-за простого обмена шутками.

— Думаю, ему тоже не повезло сегодня, — хмыкнул Селик, подчеркнуто глядя на Руби, и мило осведомился:

— Кажется, он тоже промахнулся?

Руби закусила губу, чтобы скрыть смешок.

— Не доводи меня, Селик. Для тебя это добром не кончится.

— А ты похож на собаку на сене, — ухмыльнулся Селик, очевидно, ничуть не задетый угрозами Торка. — Если не хочешь девушку, Торк, значит, ее возьмут другие.

И он лукаво подмигнул Руби.

— Руби поручена мне, МАЛЬЧИК. Пойди поищи какую-нибудь шлюшку, которая не знает разницы между мужчиной и мальчишкой.

Но, вместо того чтобы оскорбиться, Селик злорадно заметил:

— Кровь Тора! Не думал я, что придет этот день Девица поймала тебя на удочку!

Он ушел, но Руби и Торк еще долго слышали его смех.

— Значит, ты испытываешь свои чары на мальчиках.

— Вовсе нет.

— Лучше тебе молиться, чем заигрывать с мужчинами, девчонка, — взорвался Торк, напомнив Руби о ее ужасном положении.

Проснувшись на следующий день, она позавтракала и вымылась в ручье, а потом вместе с Ауд отправилась на церемонию открытия альтинга. Женщины не участвовали в спорах, если только не вызывались как свидетельницы, но им было позволено наблюдать.

Огромный открытый шатер защищал низкое возвышение от лучей летнего солнца. Зигтриг сидел на почетном месте среди двадцати богато одетых ярлов, включая Дара. Не менее пятисот свободных граждан Нортумбрии, имевших право голосовать, окружали шатер.

— Королевство зиждется на законах, беззаконие губит страну, — прогремел громкий голос, очевидно, возвещая о начале альтинга.

— Это толкователь законов, Ассен, — прошептала Ауд, показывая на величественного мужчину, сидевшего во главе ярлов. — Слушай, он объясняет законы викингов и наказания, полагающиеся за преступления.

Некоторые наказания показались Руби варварскими — отсечение руки за воровство, избиение камнями ведьмы, обезглавливание предателя, но большинство законов основывалось на простом правиле — нельзя несправедливо наказывать невинного человека и защищать виновного.

— Тебя сегодня судить не будут, — сообщил Торк, подходя к Руби. Она и Ауд нашли прекрасное место, на склоне небольшого холма, откуда все было видно. Бдительный Виджи маячил рядом.

Руби облегченно вздохнула.

— Слишком многое нужно обсудить. Вероятно, до тебя очередь дойдет дня через два.