Холодный зной

Бинчи Мейв

Родившийся малыш был просто ангелом, с копной темных волос, как у Веры и у Кевина. На крестинах Кони почувствовала первый маленький укол зависти. Они с Жако были крестными. У Жако появилась новая девушка, развязная и нахальная. Она пришла в очень короткой юбке, совершенно не подходящей для крестин.

— Я надеюсь, ты счастлив, — шепнула ему Кони.

— Я вернусь к тебе, Кони, — сказал он ей.

— Зачем ты так говоришь? Это нечестно по отношению к ней.

— Она ничего не значит для

меня.

— А может быть, у нее к тебе серьезные чувства.

— Но я сомневаюсь, что это продлится следующие двадцать пять лет.

Как-то Вера спросила:

— Что мне ответить, когда Жако в очередной раз спросит, встречаешься ли ты с кем-нибудь?

— Скажи как есть, что иногда встречаюсь, но ничего серьезного.

— Хорошо, — пообещала Вера, — но мне ты можешь сказать, нравится тебе кто-нибудь или нет?

— Бывает.

— И у тебя с ними что-нибудь было?

— Я не могу разговаривать с уважаемой женщиной и матерью о таких вещах.

— Это означает «нет», — сказала Вера, и они захихикали, как в старые времена, когда учились на курсах.

Приятная внешность Кони и хорошие манеры играли ей на руку, когда она ходила на собеседования. Она никогда не позволяла себе соглашаться на любую работу. Например, когда ей предложили довольно привлекательную должность в банке, Кони отказалась, так как эта работа была временной. Мужчина, проводивший собеседование, удивился.

— Но зачем вы тогда пришли, если не собирались здесь работать? — спросил он.

— Если вы еще раз прочитаете свое рекламное объявление, то увидите, что там дана неверная информация, — ответила она.

— Но работа в банке могла бы дать вам преимущество в будущем, мисс О’Конор.

— Если бы я устроилась на работу в банк, то предпочла бы стать частью постоянного коллектива.

Он запомнил ее и в тот же вечер, придя в гольф-клуб, рассказал о ней двум своим друзьям.

— Помните Ричарда О’Конора, дантиста, который проигрался и остался без всего? Его дочка приходила ко мне, такая гордая. Я хотел дать ей работу только ради бедняги Ричарда, но она отказалась.

Один из мужчин, хозяин отеля, поинтересовался:

— Как она на внешность?

— То, что ты ищешь.

На следующий день Кони позвонил другой работодатель.

— Это очень простая работа, мисс О’Конор, — объяснил мужчина. — В отеле высокой звездности.

— А почему вы думаете, что я подойду?

— По трем причинам: у вас красивая внешность, вы умеете общаться с людьми, а также я знал вашего отца.

— Но на собеседовании я ни словом не обмолвилась о своем отце.

— Нет, но я знал его. Не будь глупенькой, девочка, соглашайся. Твой отец был бы рад за тебя.

— Он был бы рад, вот только что же он не позаботился

о моем будущем?

— Не говори так, он очень сильно тебя любил.

— Откуда вы знаете?

— В гольф-клубе, где мы вместе играли, он показывал нам фотографии. У него замечательные дети.

Кони почувствовала, что у нее щиплет глаза.

— Я не хочу, чтобы меня приняли на работу из жалости, мистер Хайс, — сказала она.

— Если честно, я бы хотел, чтобы моя дочь отвечала мне так же, но не хотел бы, чтобы она была такой же гордячкой. Ты знаешь, что это смертельный грех? Я желаю тебе добра.

— Спасибо, мистер Хайс, я ценю ваши слова. Можно мне подумать?

— Я бы хотел, чтобы ты согласилась прямо сейчас. Дюжина молодых женщин ждет это место. Соглашайся, это отличная работа.

В тот вечер Кони позвонила маме:

— Я буду работать в Хайс-отеле. Начинаю с понедельника. Когда состоится открытие, меня представят как главную на рецепции, выбранную из сотни претенденток. Вообрази только, мою фотографию напечатают в вечерних газетах. — Кони была очень возбуждена.

Маму эта новость не впечатлила.

— Они всего лишь выбрали симпатичную глупенькую девушку-блондинку для фотографии.

У Кони сделалось тяжело на сердце. Она следовала указаниям, которые в письмах присылала ей мама, окончила курсы секретарей, осталась жить у родственников, искала работу.

— Если ты помнишь, мама, я хотела поступить в университет и стать адвокатом. У меня не получилось, и потому я делаю то, что могу. Мне очень жаль, я думала, ты будешь рада.

Мама тут же пошла на попятную:

— Прости меня, я действительно рада за тебя.

— Ладно, мама, все в порядке.

— Нет-нет, мне стыдно. Я очень горжусь тобой. Я просто так сказала, потому что сразу вспомнила, что этот Хайс знал твоего отца. Он, наверное, знает, что ты дочка бедолаги Ричарда, и поэтому из сострадания предложил тебе работу.

— Нет, я не думаю, чтобы он знал об этом, мама, — проговорила Кони ледяным тоном.

— Ты права, почему он должен знать? Уже прошло почти два года. — Голос мамы звучал грустно.

— Я еще позвоню тебе и расскажу, что и как.

— Сделай это, Кони, дорогая, и не бери мои слова в голову. Просто все, что у меня осталось, это моя гордость, и я по-прежнему держу голову высоко.

— Я счастлива, что ты рада за меня. Передай братикам, что я их люблю. — Кони знала, что сейчас стала совсем чужой двум четырнадцатилетним мальчишкам, которые ходили в обычную школу в маленьком городке, а не в частный колледж, как планировалось.

Ее отца не стало, и маме некому было помочь. Она поступит так, как сказал мистер Хайс, и это будет ее первая серьезная должность.