Холодный зной
Шрифт:
Он сухо кивнул детям, поприветствовавшим его, вместо того чтобы поздороваться с каждым из них по имени, как он обычно делал, и прошел в учительскую, где Тони О’Брайен размешивал в стакане таблетку, снимающую похмельный синдром.
— Я слишком стар, чтобы так буйно проводить ночи, — пожаловался он.
Эйдану очень хотелось спросить, почему бы ему просто не изменить образ жизни, но он не хотел показаться бестактным.
— Думаю, что сорок пять — тот возраст, когда стоит призадуматься. Это половина от девяноста, скажу я тебе. — Он поднял стакан и скривил
— И стоило оно того, я имею в виду прошлую ночь? — спросил Эйдан.
— Кто ж знал, что потом будет так плохо… Я подцепил молодую красотку, и вот видишь, какие последствия бывают в нашем возрасте. — Он замотал головой, как собака, которая отряхивается от воды, выходя из реки.
И этот человек собирался возглавить Маунтинвью на ближайшие двадцать лет, а бедный старый мистер Дьюн будет сидеть и спокойно наблюдать за происходящим.
Тони О’Брайен тяжело шлепнул его по плечу:
— Ave atque vale — как вы, латинисты, говорите… Боже, нельзя так напиваться в нашем возрасте да еще спать четыре часа в сутки.
Эйдан не думал, что Тони может знать хоть что-нибудь по-латыни. Он сам никогда не произносил латинских фраз в учительской, подразумевая, что многие из его коллег могут не знать их перевода, и потому ему не хотелось выпячиваться перед ними. Но теперь было ясно, что мы зачастую недооцениваем своего врага.
День прошел как обычно — Тони продолжал мучиться от похмелья, а у Эйдана было все так же тяжело на сердце. В его голове продолжали крутиться разные мысли, но никакого конкретного плана действий не возникало. Он никак не мог найти подходящего момента рассказать дома, что его надежды стать директором провалились. В действительности он считал, что, пока не объявят решение, лучше вообще ничего не говорить, пусть это будет сюрпризом для всех.
И он не забывал о своих планах насчет отдельной комнаты для себя. Продал обеденный стол и стулья и купил маленький письменный стол. Пока его жена работала в ресторане, а дочери бегали на свидания, он сидел и думал об этом. Постепенно осуществлял свою мечту: старые рамки для фотографий, низкий стол рядом с окном, большой диван, который как раз умещался в отведенном ему пространстве. И однажды он сменит ковры желто-золотого цвета на один квадратный — в совершенно иной цветовой гамме. На новом ковре будут изображены какие-нибудь оранжевые и фиолетовые цветы, несущие жизнь и энергию.
Дома он не рассказывал о своих планах, потому что ими все равно никто не интересовался.
— Что там нового в школе? — неожиданно спросила Нел как-то вечером, когда они все вчетвером сидели за кухонным столом.
Он ощутил, как его сердце сжалось.
— Точно известно, что на следующей неделе они голосуют. — С виду Эйдан казался спокойным и невозмутимым.
— У тебя есть шанс. Старый Уолш поддерживает тебя, — сказала Нел.
— Так получилось, что он не будет участвовать в голосовании, так что мне это не поможет. — Эйдан нервно усмехнулся.
— Но, папа, ведь ты выиграешь эти выборы? — спросила Бриджит.
— Неизвестно, что люди
— Но кого выберут, если не тебя? — хотела знать Гранья.
— Если бы я занимался составлением гороскопов, я бы знал ответ на этот вопрос. Возможно, того, на кого и не подумаешь… Но главное, чтобы это был достойный человек, неважно, мужчина или женщина.
— Но ты же не думаешь, что они выкинут твою кандидатуру? — спросила Нел.
В ее тоне было что-то, что ужасно его взбесило. «Выкинут твою кандидатуру» прозвучало так резко, так неприязненно. Она не знала, даже не догадывалась, что это уже произошло.
Эйдан вымучил улыбку, чтобы скрыть свои чувства.
— Выкинут? Меня? Да никогда! — закричал он.
— Похоже на то, папа, — сказала Гранья и стала подниматься по лестнице, чтобы зайти в ванную, где она, возможно, никогда не обращала внимания на красивые фотографии с изображением Венеции, а видела в зеркале лишь свое лицо, и все ее мысли были лишь о предстоящей вечеринке.
Это было их шестое свидание, и Гранья точно знала, что он не женат. Она задала ему достаточно провокационные вопросы, но ни разу не застала его врасплох. Каждый вечер он приглашал ее к себе выпить кофе, и каждый раз она говорила «нет». Но сегодня все могло измениться. Он ей по-настоящему нравился. Он знал так много всего, и с ним было намного интереснее, чем с ее сверстниками. Он не был одним из тех парней среднего возраста, которые притворяются и ведут себя так, будто они на двадцать лет моложе.
Была лишь единственная проблема. Тони работал в школе с ее отцом. Она расспросила его обо всем еще в первый вечер их знакомства, уточнив, знает ли он Эйдана Дьюна, но не сказала, что он ее отец. В дальнейшем общении не было поводов упоминать отца, по крайней мере пока их отношения только развиваются. А если вдруг кто-нибудь из общих знакомых расскажет ему — Гранья состроила глупое лицо, глядя на свое отражение, — то, возможно, Тони будет относиться к ней еще лучше, узнав, что она дочь человека, который скоро станет директором в его школе.
Тони сидел в баре, глубоко затягиваясь сигаретой. Когда он станет директором, то первым делом бросит курить. Это уж точно. И возможно, меньше пить пива за ленчем. Что делать, тяжело, но его новая должность стоит того. А о личной жизни никто не станет спрашивать.
К тому же его новая знакомая действительно нравится ему, и кто знает, может, их отношения продлятся дольше, чем несколько недель. Эту веселую девушку зовут Гранья, она работает в банке. Несмотря на серьезную профессию, ему она казалась мягкой и спокойной. Ей было всего двадцать один, и это конечно же проблема. Вдвое моложе его. Но так же будет не всегда. Когда ему исполнится шестьдесят, ей стукнет тридцать пять, и если подумать, то это половина от семидесяти. Тоже не слишком-то молода.