Холокост и православная церковь

Шкаровский Михаил Витальевич

Оценить действительную степень влияния этих обращений на украинское греко-католическое население и духовенство практически невозможно. В пастырских посланиях митрополита евреи никогда не упоминались открыто, и бесчеловечные действия многих украинских националистов в их отношении не прекратились. Значительная часть паствы Владыки Андрея была настроена резко антисемитски, и пример митрополита не оказывал на них должного воздействия.

Раввин Давид Кахане в своей книге «Дневник Львовского гетто» сообщал, что большая часть украинской интеллигенции в погромных акциях участия не принимала, однако голос пастыря основной массой населения услышан не был: «Если не брать во внимание кучку знатных людей, христианские жители города с энтузиазмом участвовали в позорных операциях охоты на евреев, которые проводились немцами. Ежедневно в местные отделения гестапо приходили сообщения

о тех, кто прятался, а в лесах и сельской местности украинцы просто организовывали рейды по поиску евреев… В своих воспоминаниях я подробно описал события того времени. Я был их очевидцем и вел активную работу в общественной жизни гетто. Я был узником нескольких лагерей, не считая Яновского, и прошел через ад немецкого концентрационного лагеря. После ликвидации гетто, во время своего пребывания в библиотеке митрополита Шептиц-кого, где мне предоставили убежище, я мог наблюдать и даже определить разные аспекты отношений христианского населения города к евреям». Давид Кахане особо выделял священноначалие грекокатоликов: «Я свидетельствую свое почтение руководству украинского духовенства, многим монахам, которые подвергали себя невероятному риску, спасая еврейских детей». При этом раввин указывал, что они были скорее исключением, чем правилом⁵⁵³.

Владыка Андрей и позднее продолжал протестовать против уничтожения евреев. Показательна в этом плане его беседа с французским публицистом украинского происхождения доктором Всеволодом Фредериком в сентябре 1943 г. Последний сотрудничал с германским Министерством иностранных дел, и подробная запись беседы поступила в целый ряд нацистских ведомств. Шептицкий снова выразил мнение, что «Германия хуже, чем большевизм», и один из главных упреков митрополита немцам заключался в «бесчеловечном отношении к евреям». Владыка заявил, что только во Львове было убито 100 тысяч, а на всей Украине миллион и привел пример, когда один молодой человек признался ему на исповеди, что «однажды ночью во Львове он лично убил 75 человек». Согласно записи беседы Фредерик возразил: «Разве не представляет еврейство смертельной опасности для христианства, которому оно несет гибель. Митрополит согласился, но остался при мнении, что уничтожение евреев является недопустимым»⁵⁵⁴.

Следует отметить, что в 1942 г. лидеры бандеровского крыла ОУН формально изменили свою позицию в еврейском вопросе. На это повлияли: роспуск немцами самопровозглашенного правительства Украинского государства; арест С. Бандеры, Я. Стецько и других руководителей ОУН-Б, а также тот факт, что большинство проживавших на Украине евреев уже было к тому моменту уничтожено. В апреле 1942 г. Вторая конференция ОУН, констатируя «негативное отношение к евреям, признала: нецелесообразным в данный момент международной ситуации принимать участие в антиеврейских акциях, чтобы не стать слепым орудием в чужих руках». В августе 1943 г. Третий чрезвычайный съезд ОУН признал равноправие всех национальностей, проживавших на Украине, отказавшись от принципа этнического превосходства украинцев. Во временных инструкциях ОУН членов организации призывали «не проводить никаких акций против евреев», при этом откровенно объяснялось изменение позиции в данном вопросе: «Еврейское дело перестало быть проблемой [евреев осталось мало], но это не относится к тем, кто выступает против нас активно»⁵⁵⁵.

При этом отряды вооруженных организаций, созданных украинскими националистами, даже те, что воевали с немцами, в основном по-прежнему преследовали и уничтожали скрывавшихся евреев, а члены ОУН, продолжавшие служить в украинской полиции, как и раньше, активно участвовали в антиеврейских акциях. Бывали случаи, когда отряды украинских националистов мобилизовывали в свои ряды евреев, бежавших в леса, но это были исключительно врачи, медсестры и некоторые категории ремесленников. Некоторые из них оказались впоследствии расстреляны. По данным израильского ученого А. Вайса, отряды украинских националистов на территории Западной Украины уничтожили 28 тысяч евреев⁵⁵⁶.

Помимо устных и письменных протестов, Владыка Андрей лично прятал евреев в своей резиденции, в общей сложности 15 человек, и непосредственно участвовал в спасении еще примерно 150. Большинство спасенных митрополитом и его помощниками бежали из львовского гетто и «трудовых» лагерей, где они подвергались истреблению, в период между августом 1942 и июнем 1943 г. С 18 по 23 ноября 1942 г. около 15 тысяч человек вывезли из гетто в Белжецкий и Яновский лагеря, и 5 декабря была проведена «Декабрьская

акция» по уничтожению евреев. К 1 января 1943 г., за полтора года оккупации, уже было истреблено примерно три четверти львовских евреев, но террор продолжался. 5–7 января 1943 г. от 10 до 15 тысяч евреев, а в начале марта еще две тысячи были отправлены на уничтожение в лагеря смерти. Гетто преобразовали в концлагерь, назвав его Юлаг.

17 марта 1943 г. в ходе «акции отмщения» за убийство эсэсовца предположительно евреем оказались убиты около тысячи евреев. В апреле прошла акция уничтожения еврейских полицейских и их семей, в мае погибли 6–7 тысяч евреев Яновского лагеря, а 2—16 июня 1943 г. в гетто была проведена акция «окончательной ликвидации», в ходе которой уничтожению подверглись 20 тысяч евреев, и Львов был объявлен «юденфрай» — свободным от евреев городом⁵⁵⁷.

В Яновском лагере полная ликвидация узников была осуществлена нацистами 23 ноября 1943 г. «В соответствии с официальной версией, — писал позднее раввин Давид Кахане, — эта операция означала конец существованию евреев в городе. Незначительные остатки еврейского населения прятались в подвалах, на чердаках или, раздобыв “арийские” документы, вели жалкое существование современных маранов». Один из тех, кто помогал евреям, греко-католический священник Феодосий (Теодозий), после войны рассказывал, что немцы обнаружили убежище на кладбище, в фамильном склепе, где прятались 28 евреев. Всех их немедленно расстреляли⁵⁵⁸.

Во время массовых депортаций в августе 1942 г. львовский раввин, известный общественный деятель и педагог Давид Кахане (который с ноября 1941 г. был членом Львовского раввината, религиозного отдела юденрата, помогая обездоленным евреям гетто), обратился к А. Шептицкому с просьбой помочь спасти свитки Торы и религиозные реликвии, и тот с готовностью согласился. В сентябре 1942 г. митрополит принял беглецов из гетто — сыновей убитого раввина Е. Левина, Курта и Натана, а также сыновей бывшего раввина г. Катовице Калмана Хамей-деса, Герберта (Цви) и Леона, после чего греко-католические священники по указанию митрополита скрывали их в различных монастырях и в соборе Святого Юра до прихода Советской армии во Львов в июле 1944 г.

Раввин Давид Кахане позднее вспоминал, как в мае 1943 г., ночью, бежав из Яновского лагеря и спасаясь от расправы, он добрался до собора Святого Юра, постучал в ворота с верой, что только там ему помогут. И Владыка Андрей предоставил ему убежище. Д. Кахане скрывался в митрополичьих палатах три года — до конца оккупации, работая в библиотеке. О Владыке Андрее он оставил теплые воспоминания: «Моя встреча с Митрополитом Шептицким вернула мне силы все пережить и смотреть в будущее с верой, что добрая воля всегда торжествует над злом… Когда я говорю, что Андрей Шептицкий был святым, я не преувеличиваю. Я — офицер летунства, раввин, доктор философии и теологии. Я знаю, что качества, которые творят правдивого святого, настолько редки, что их почти не существует. Но граф Шептицкий обладал ими всеми»⁵⁵⁹.

По рекомендации митрополита жена и дочь Д. Кахане нашли укрытие в женском греко-католическом монастыре, о чем раввин также упоминал в своих воспоминаниях: «Мою жену снабдили хорошими украинскими документами, и она работала вне монастыря, а ребенка поместили в детский дом». Давая обобщающую оценку деятельности митрополита Андрея Шептицкого в спасении евреев, Давид Кахане подчеркивал: «Не каждый возвысился до такой степени самопожертвования, чтобы рисковать жизнью для спасения евреев»⁵⁶⁰.

В начале 1943 г. еврейка Цецилия Стерн-Абрахам и ее дочь Лилит получили убежище сначала во дворце А. Шептицкого, затем в монастырях и приютах его епархии. Иосифа и Анну По-дошиных и их сына Людвига митрополит укрывал в своей библиотеке, оказались спасены также Одед Амарант, Адам Ротфельд и многие другие. Когда в апреле 1943 г. главный викарий Армянской церкви во Львове был арестован за то, что выдавал евреям фальшивые свидетельства о крещении, А. Шептицкий обратился к начальнику гестапо, и благодаря его ходатайствам викария освободили. По данным очевидцев, от 50 до 150 еврейских детей были спрятаны по личному указанию Владыки Андрея в отдаленных монастырях Западной Украины. При этом авторитет А. Шептицкого у нацистов сыграл в этом случае спасительную роль. После ликвидации гетто во Львове в 1943 г. митрополит поддерживал связи с чудом спасшимися из него беженцами, интересовался их положением, а после изгнания немецких оккупантов в 1944 г. он сам проконтролировал, чтобы еврейские дети вернулись в свою общину⁵⁶¹.