Холостяк
Шрифт:
— Отличная формулировка, — улыбается она мне.
— Хотел бы я так защитить Хейвен. Оберегать ее. Держать подальше от неприятностей. — Я делаю глоток. — Мечта всех отцов.
Серена качает головой.
— Это худшее, что ты можешь для нее сделать. Поверь мне. Оберегай ее слишком сильно, и она не сможет принимать плохие решения, у нее не будет нужного опыта, чтобы вести ее в правильном направлении.
— Так говорит Опра?
Она медленно закрывает глаза и также медленно открывает.
— К сожалению, последняя моя ошибка была
— Мне жаль, — говорю я.
— Я знаю. Жаль, что я не увидела раньше. Все было так ново и интересно, и он...
— Не тебя. Его. Жаль, что мужчина может вытирать ноги о женщину, которая его любит. — Мой голос пропитан отвращением. — Он не стоит твоих слез.
— Кто сказал, что я из-за него плакала?
— Я просто предположил. Разве не все женщины так делают? Они плачут. У меня есть три сестры. Поверь мне, я знаю, что происходит, когда ваши маленькие нежные сердца разбиваются.
— Маленькие нежные сердца? Пожалуйста, Дерек, продолжай. Мне нравится, когда ты говоришь, как мудак.
— Я пытался быть милым.
— Не работает. Старайся усерднее. — Серена закатывает свои красивые глаза и ставит свое пиво на подставку рядом с собой. — В любом случае, для справки, советник, я не плакала из-за Кейра. Мне было обидно. Я злилась. Была расстроена. Унижена. Много плакала. Но не из-за него.
— Я исправлюсь. Пожалуйста, простите мое предположение, мисс Рэндалл. — Я провожу рукой по спинке дивана, мои пальцы в нескольких сантиметрах от ее плеча. Пиво уже плещется во мне, заставляя чувствовать тепло и расслабление, удобство и комфорт.
— Я плакала над тем, что они писали обо мне... о потерянной дружбе...
Серена отводит взгляд, рукой прикрывая губы.
— Предательство — это...
— Я все знаю о предательстве.
— Тогда мне не нужно ничего объяснять. Ты понимаешь.
— Понимаю.
— В любом случае, мы можем поговорить о чем-то еще?
Она быстро моргает и поворачивается ко мне лицом.
— Почему бы тебе не рассказать еще одну маленькую историю о Королеве-Матери?
Серена смеется.
— Боже, ты, наверное, подумал, что я круглая дура. И я сожалею, что наехала на тебя из-за того гобелена. Это все равно репродукция. Никто в здравом уме не использовал бы оригинал Оклера, чтобы закрыть окно в гостиной.
— У тебя было трудное время, — говорю я. — Ты святая по сравнению с некоторыми засранцами, с которыми мне приходится иметь дело.
Она тянется к своему напитку, делает три скромных глотка, затем встает и смотрит в сторону кухни.
— Идешь за добавкой? — спрашиваю я.
— Я уже пойду к себе, советник.
Волна разочарования пробегает сквозь меня, и я мысленно ругаю себя за то, что думаю об этом.
Серена делает шаг в мою сторону, пытаясь втиснуться между моей ногой и журнальным столиком, только на втором шаге она спотыкается о мою ногу. Инстинктивно я тянусь к ней, удерживая ее за руки.
И проливаю
— Ах, черт. Прости.
Я встаю, все еще держа Серену, и бросаю взгляд на ее блузку. Ее соски затвердели, выступая через то, что кажется кружевным лифчиком, и она не старается прикрыться.
Мой член пульсирует, но я отступаю и достаю полотенце из кухонного ящика, прежде чем она успеет заметить какую-либо выпуклость. К тому времени, как я возвращаюсь, она уже расстегивает свою блузку, ткань прилипает к ее кремовой коже.
Подавая полотенце, я вижу мокрые пряди волос, свисающие на ее спину.
— Вытри волосы тоже. — Я собираю ее рыжие пряди в руку. — Тебе понадобится душ.
Она смотрит в коридор, ведущий к комнате Хейвен.
— Я не хочу ее будить.
— Используй мою ванну.
— Я думала, что твоя сторона под запретом.
Серена чуть наклоняет голову, ее глаза прищурены.
— Я сделаю исключение. Только на сегодня. Так как я пролил свой «Хайнекен» на твою модную блузку.
— Оценила. Ты тоже будешь мыться? — Она подходит к двери моей спальни, и я следую за ней, представляя, как пиво чувствуется на ее молочно-белой коже, как ее набухшие соски могут ощущаться на моем языке.
Сердце бешено колотится в груди, и мне хочется, чтобы мы отправились в мою спальню по другим причинам.
Я включаю свет в главной ванной и указываю ей на душ.
Схватив полотенце из шкафа, бросаю его на край раковины.
— Чувствуй себя как дома.
Стараюсь быстро уйти. Если задержусь слишком долго, мне самому понадобиться холодный душ.
— Подожди, — кричит Серена.
Когда я оборачиваюсь, блузка лежит у ее ног, и она стоит передо мной в светлом лифчике и облегающих леггинсах.
Клянусь Богом, если бы я подал голос, он бы звучал хрипло, поэтому вместо этого просто приподнимаю брови.
— Мне нужна мочалка. И есть ли у тебя кондиционер? Здесь я вижу только шампунь. — Она прикусывает нижнюю губу. — Прости. Просто это то, что нужно, если я собираюсь принять душ...
Открыв дверцу шкафа, я вытаскиваю мочалку и бросаю ей. Я не могу сделать еще один шаг к ней, иначе рискну потерять контроль. Красивая девушка, пропитанная пивом, стоит в одном лифчике в моей ванной. От этого я чувствую себя наркоманом с нулевым самообладанием перед властью демонических сил.
— Я принесу кондиционер.
С бьющимся в ушах пульсом направляюсь к двери и достаю пурпурную бутылку кондиционера из косметической сумки, которую держу в гостевой комнате. Подняв его к носу, я с любопытством рассматриваю бутылочку и улыбаюсь, когда сладкие ароматы цитрусовых и лаванды наполняют мои легкие.
Когда я возвращаюсь в ванную, Серена прислоняется к раковине, ее обнаженное тело обернуто полотенцем и работает душ. Пар наполняет комнату.
— Ты долго. — Подмигнув, она тянется к бутылочке, свободной рукой сжимая полотенце, чтобы оно не соскользнуло. — Благодарю.