Хорал забвения
Шрифт:
Первого гибрида Майкл увидел, когда подошел на сотню футов к окраине. Гибрид был мужского пола, чуть выше Майкла, с длинными рыжевато-коричневыми волосами и крепкого сложения. Он стоял посреди дороги с палкой в руке, и лицо не выражало особой радости. Когда приблизились путники, он выставил вперед палку.
— Я узнаю тебя, учитель. И твой юный приятель мне тоже известен. Ламия послала весть о его приходе. Но не о твоем.
— Я же часто здесь бываю, — пробормотал Саварин.
— Вчера вечером приезжали всадники. Людям больше не разрешается
— Наверно, вам лучше уйти, — сказал Майкл Саварину. — Спасибо за помощь.
Саварин хмуро посмотрел на стражника.
— Да, конечно, осторожность необходима. Но меня впервые не пускают в Полугород. Надеюсь, запрет не навсегда. Здесь я получал львиную долю сведений.
Он вздохнул, улыбнулся Майклу и тут же отвел взгляд.
— Учись побыстрей, друг мой. И расскажи, что узнаешь, если будет возможность.
Майкл пожал ему руку. Саварин побрел обратно, оставив Майкла наедине с гибридом-стражником. Прохладный ветер трепал их волосы и одежду.
— Куда мне идти?
— К Старухам-Журавлихам. Следуй за мной.
Майкл подчинился. Главная улица Полугорода была вымощена бурым кирпичом и булыжником. Дома казались более чистыми, но не такими прочными, как в Эвтерпе. Вокруг каждого дома в крошечном огороде росла всевозможная зелень, но Майкл не заметил цветов.
Гибриды смотрели на него из окон и растворенных дверей. Мужчины почти не уступали в росте сидхам, которых Майкл видел возле дома Изомага. Женщины отличались изяществом, но немногих Майкл назвал бы симпатичными. Их резко очерченные лица слишком напоминали мужские.
Майкл и его провожатый пересекли весь город, свернули с дороги и подошли к реке. На другом берегу, на пригорке, стояло довольно крупное сооружение, крытое жердями, землей и соломой. Если бы не два овальных застекленных окна и каменная труба наверху, эта хижина напоминала бы юрту кочевников Центральной Азии. Во дворе вокруг нее кучами лежал мусор: отдельно — мелкие камни, отдельно — палки, отдельно — черепа и кости животных; содержимое иных куч Майкл не смог распознать. В воздухе висела пыль и пахло какой-то дрянью — едва ли приятно, но все же терпимо. По границам двора торчали столбики, на них развевались лоскуты ткани, словно ветхие знамена.
— Как перейти? — спросил Майкл, когда они остановились на берегу.
Стражник показал на плоские камни, что виднелись под самой поверхностью медленной воды.
— Тебя ждут. — Он зашагал обратно в Полугород.
Майкл судорожно глотнул и ступил на камень. Вода струилась вокруг ботинок. Он подумал, что, если упадет в воду, то наконец проснется, отделается от наваждения. Но раз уж события последних двух дней не пробудили от кошмарного сна, едва ли следует ожидать такого благодеяния от этого мрачного потока. К тому же неизвестно, какие твари затаились в его глубинах. От страха Майкла мутило. Вцепившись в книгу, он шагнул на второй камень. Думая лишь о том, чтобы не упасть, он никого не заметил на
— Здравствуйте, — поспешил сказать Майкл.
Перед ним стояла весьма и весьма необычная женщина. Ее удлиненные члены сохранили женственную округлость, руки свисали почти до колен, а лицо было плоское, широкое, с длинными узкими глазами и тонкими бровями. Она чуть ссутулилась и оттого казалась ниже Майкла на дюйм-другой.
Женщина подняла руку и зашевелила перед плоской грудью длинными, как паучьи лапы, темными пальцами с тонкими черными ногтями.
— Здравствуйте, — повторил Майкл.
Она неторопливо оглядела его, ритмично покачивая головой. Ее короткие волосы цветом, длиной и толщиной напоминали гусиный пух.
— Джан Антрос, — произнесла она. — Обычное человеческое дитя.
Голос походил на мышиный писк, но в нем слышалось и нечто вроде завывания ветра.
Майкл снял левый ботинок и вылил воду, затем проделал то же самое с правым, ни на миг не спуская глаз с диковинной фигуры. В ботинках хлюпало, когда он их надевал.
— Меня зовут Майкл, — произнес он как можно учтивее.
— Тоненький да нежненький, — мелодично проворковали в хижине, и в окне показалась другая женщина. Ее лицо покрывала сеть морщинок, а также красных и пурпурных линий татуировки. — Никакой солидности.
У Майкла за спиной, на сравнительно безопасном расстоянии, появилась третья женщина. Она стояла на одной длинной и худой ноге, а другую, подогнув, прижимала к груди. Рыжеватые волосы были заплетены в длинную, до колен, косу.
— Толстуха прислала нам хилое человеческое дитя. Она надеется, что мы его обучим?
— Вы — Нэр, Спарт и… Кум? — спросил Майкл, пытаясь стучать зубами потише.
— Я Нэр, — представилась Журавлиха, стоявшая на одной ноге.
— Спарт, — проворковала та, что высунулась из окна.
— Кум, — сказала женщина с волосами как пух. — Хочешь у нас учиться?
— Я не знаю, чего хочу, — признался Майкл. — Мне бы только выбраться отсюда.
Журавлихи захихикали — словно прошелестели опавшие листья.
— Мы тебя не обидим, — заверила Кум, отступив на шаг. — Разве так, чуть-чуть. — Ее волосы на ветру казались живыми.
— Мы не имеем ничего против человеческих детей, — добавила Нэр и закружилась на месте.
— Но кое-что ты должен сделать, это уж точно, — пропела Спарт и плюнула в ближайшую кучу мусора.
— Выжить, — подхватила Нэр.
— Уцелеть в Сидхидарке.
— Бороться за жизнь.
— Бороться, чтобы стать человеком.
— Понял?
Майклу оставалось только кивнуть. В тот момент, когда он отвернулся от хижины, Спарт покинула свое место у окна и появилась между Нэр и Кум. Она оказалась самой высокой, ее продолговатое лицо особенно напоминало лица сидхов. Татуировка — замысловатый узор из листочков, веток и завитков, — украшала все не прикрытые одеждой части тела.