Хорнблауэр и «Атропа»
Шрифт:
Мысли его прервал Смайли.
— Флагман сигналит, сэр, — доложил он. — «Флагман „Атропе“. Явиться на борт».
— Спустите гичку, — приказал Хорнблауэр. — Мистер Джонс, вы принимаете судно.
Он торопливо сбежал вниз, переоделся в лучший мундир, быстро перебрался через борт и прыгнул в гичку. Коллингвуд принял его в памятной каюте. Серебряные лампы горели, в ящиках под большим кормовым окном цвели диковинные растения, чьих имен Хорнблауэр не знал. Лицо у Коллинг-вуда было какое-то странное — оно выражало смущение
Рядом с Коллингвудом стоял высокий элегантный джентльмен в парадном мундире, со звездой и орденской лентой.
— Милорд, — сказал Коллингвуд, — это — капитан Горацио Хорнблауэр. Насколько я понимаю, вы уже состояли в переписке с Его Превосходительством, капитан. Лорд Уильям Бентик.
Хорнблауэр снова поклонился. Он лихорадочно соображал — нет, бой с «Кастильей» тут ни при чем. К посланнику это не имеет отношения, да и не стал бы Коллингвуд впутывать постороннего во внутренний служебный скандал.
— Рад с вами познакомиться, сэр, — сказал лорд Уильям.
— Спасибо, милорд.
Два лорда смотрели на Хорнблауэра, а Хорнблауэр смотрел на них, стараясь выглядеть невозмутимым.
После затянувшегося молчания Коллингвуд печально сказал:
— Плохие новости для вас, Хорнблауэр.
Хорнблауэр сдержался, чтоб не спросить: «В чем дело?». Он только вытянулся еще прямее и постарался без колебаний встретить взгляд Коллингвуда.
— Его Сицилийскому Величеству, — продолжал Коллингвуд, — нужен корабль.
— Да, милорд?
Хорнблауэр все еще ничего не понимал.
— Весь сицилийский флот достался Бонапарту. Разгильдяйство… дезертирство… в общем, можете себе представить. В распоряжении Его Величества нет ни одного корабля.
— Да, милорд. — Хорнблауэр начинал понимать, к чему клонится разговор.
— Сегодня утром, посещая «Океан», Его Величество заметил свежепокрашенную «Атропу». Вы замечательно отремонтировали ее, капитан.
— Спасибо, милорд.
— Его Величество считает несправедливым, чтоб он, островной монарх, не имел своего корабля.
— Я понимаю, милорд.
Бентик вмешался, сказав резко:
— Суть в том, Хорнблауэр, что Его Величество попросил передать ваше судно под его флаг.
— Да, милорд.
Теперь ничто не важно, ничто не имеет никакого значения.
— И я сказал Его Сиятельству, — Бентик кивнул в сторону Коллингвуда, — что ради высших государственных интересов ему следовало бы согласиться на эту передачу.
Венценосному недоумку приглянулась свежепокрашенная игрушка. Хорнблауэр не удержался и возразил:
— Мне трудно поверить, что это необходимо, милорд.
Некоторое время посланник изумленно
— У меня на острове шесть тысяч британских солдат, — сказал он тем же резким голосом. — По крайней мере, они называются британскими. Половина из них корсиканские бродяги и французские дезертиры в британских мундирах. Но с ними я могу удержать пролив, пока король на нашей стороне. Без него — если сицилийская армия обратится против нас — мы проиграем.
— Вы, вероятно, слышали о короле, капитан, — мягко промолвил Коллингвуд.
— Немного, милорд.
— Ради своего каприза он погубит все, — сказал Бентик. — Бонапарт понял, что не может перейти пролив, и постарается заключить союз с Фердинандом. Он пообещает сохранить ему трон. Если мы обидим Фердинанда он впустит сюда французские войска, лишь бы насолить нам.
— Понятно, милорд, — сказал Хорнблауэр.
— Когда у меня будет больше солдат, я буду говорить с ним по-иному, — продолжал Бентик. — Но сейчас…
— «Атропа» — самое маленькое судно у меня в Средиземноморском флоте, — добавил Коллингвуд.
— А я — самый младший капитан, — сказал Хорнблауэр. Он не удержался от этого горького замечания. Он даже забыл добавить «милорд».
— Это тоже верно, — заметил Коллингвуд. Только дурак жалуется на то, что с ним поступают соответственно его положению. Ясно, что вся история глубоко неприятна Коллингвуду.
— Я понял, милорд, — сказал Хорнблауэр.
— Лорд Уильям предложил одну вещь, которая могла бы смягчить для вас удар.
Хорнблауэр перевел взгляд.
— Вы можете и дальше командовать «Атропой», сказал Бентик. Радостный миг, один короткий миг. — Если перейдете на сицилийскую службу. Его Величество назначит вас коммодором, и вы поднимете брейд-вымпел. Я уверен, он также сделает вас кавалером высокого ордена.
— Нет, — ответил Хорнблауэр. Ничего другого он сказать не мог.
— Я знал, что вы так ответите, — сказал Коллингвуд. — Если мое письмо в Адмиралтейство будет иметь хоть какой-нибудь вес, вы, сразу по возвращении в Англию, получите фрегат, соответствующий вашему теперешнему стажу.
— Спасибо, милорд. Значит, я должен вернуться в Англию?
Он увидит Марию и детей.
— Боюсь, капитан, ничего другого не остается. Но если Их Сиятельства сочтут уместным послать вас с вашим новым кораблем сюда, я буду безмерно рад.
— Что за человек ваш первый лейтенант? — спросил Бентик.
— Ну, милорд, — Хорнблауэр посмотрел сперва на Бентика, потом на Коллингвуда. Ему было неловко прилюдно обличать даже никчемного Джонса. — Неплохой в общем человек. То, что он Джон Джонс девятый в лейтенантском списке, очевидно, затрудняло его продвижение по службе.