Хорош в постели

Вайнер Дженнифер

Я медленно встала, подошла к окну, подняла жалюзи и ахнула. Конечно же, перед домом стоял маленький красный автомобиль. Я посмотрела на ключ в руке, на автомобиль и ущипнула себя, ожидая, что сейчас проснусь и пойму: все это сон... я в своей постели в Филадельфии, на ночном столике громоздятся книги для будущих мам, а Нифкин свернулся на подушке рядом с моей головой.

Макси зевнула, грациозно поднялась с пола, подошла к окну, встала рядом.

– И что тут у нас происходит?

Я указала на автомобиль, предъявила ключ и записку.

– Это

самое малое, что он мог сделать, – заметила Макси. – Ему повезло, что ты не обчистила его карманы и не сфотографировала голым.

Мои глаза широко раскрылись.

– А следовало? Макси рассмеялась.

– Ладно, ты побудь здесь, а я съезжу за твоей собакой. Потом мы разработаем для тебя план покорения Голливуда.

Я ожидала обнаружить на кухне Макси пустоту, самое большее – продукты, которыми, как я полагала, питаются молодые актрисы, рвущиеся в звезды: сухарики, газированную воду, пивные дрожжи – в общем, все то, что рекомендовали им гуру диетологии.

Но в буфете я нашла и бульонные кубики, и муку, и сахар, и специи, и многое другое, а в холодильнике – яблоки и апельсины, молоко и сок, масло и сыр.

Киш[67]

, решила я, и фруктовый салат. Я резала киви и клубнику, когда Макси вернулась. Она переоделась в черные обтягивающие шорты и вишневую футболку с крылышками вместо рукавов. Глаза скрывались за большущими солнцезащитными очками, в волосах на заколках-пряжках сверкали, как мне показалось, искусственные рубины. Нифкин получил красный кожаный ошейник, украшенный такими же камнями, и красный поводок. Выглядели они великолепно. Я обслужила Макси, а потом, поскольку собачьей еды не было, дала Нифкину маленькую порцию киша.

– До чего же здесь красиво! – воскликнула я, восхищаясь сверкающей под солнцем водой. С океана дул легкий ветерок.

– Так поживи здесь, – предложила Макси. Я покачала головой.

– Мне нужно быстренько все закруглить и возвращаться... – начала я и замолчала. Действительно, к чему такая спешка? Работа может подождать... у меня накопились отпускные дни. Пропуск нескольких занятий для будущих матерей – не конец света. Комната с видом на океан манила, особенно с учетом дождливой филадельфийской весны. И Макси, похоже, читала мои мысли.

– Мы тут отлично устроимся! Ты будешь писать, я – ходить на работу, мы можем приглашать гостей на обед, жечь костер. И Нифкину есть где побегать... А я подберу тебе инвестиционный портфель...

Мне хотелось прыгать от радости, но я сомневалась, что ребенок это одобрит. Действительно, отчего не пожить здесь? Я могла бы гулять по берегу, Нифкин – гоняться за чайками. Мы с Макси будем готовить. Конечно, придется, видимо, выполнять какие-то условия. В тот момент я только не могла сообразить, какие именно. И в это прекрасное утро, когда на небе сияло солнце, а на берег накатывались волны, хотелось реализовать мечту, а не думать о том, какие могут возникнуть сложности.

И колесо завертелось. Макси привезла меня к небоскребу со стенами из синевато-серебристого стекла,

на первом этаже которого располагался модный ресторан.

– Я хочу, чтобы ты встретилась с моим агентом, – сказала она, нажимая в лифте кнопку седьмого этажа.

Я, конечно, задала соответствующие вопросы:

– Она берет в клиенты писателей? Она хороший агент?

– Да, и очень, – ответила Макси, ведя меня по коридору. Постучала в открытую дверь, заглянула в комнату.

– Это бред собачий! – услышала я женский голос. – Тереке, я даже не хочу тебя слушать. Это тот самый проект, который ты ищешь, и ему надо все сделать к следующей неделе...

Я заглянула Макси через плече, рассчитывая увидеть непрерывно курящую даму с платиновыми волосами и, возможно, в пиджаке с подкладными плечами, с сигаретой без фильтра в одной руке и чашкой кофе в другой... короче, женскую версию агента в черных очках, который заявил мне, что толстых актрис в Голливуде нет. Вместо этого увидела сидящую на дальнем краешке огромного стола миниатюрную девчушку со светло-русыми волосами, кремовой кожей и россыпью веснушек. На ней были светло-зеленые слаксы, лиловая блузка и кеды на детских ножках. Волосы она собрала в пучок на затылке и закрепила светло-синим гребнем. И выглядела лет на двенадцать.

– Это Вайолет, – гордо представила ее Макси.

– Бред СОБАЧИЙ! – повторила Вайолет. Мне хотелось приложить руки к тому месту живота, под которым находились ушки ребенка.

– Что скажешь? – прошептала Макси.

– Она... э... Она выглядит как Пеппи Длинный чулок! В ее возрасте можно так ругаться?

Макси засмеялась.

– Не волнуйся. Возможно, выглядит она как герлскаут, но воля у нее о-го-го.

В очередной раз повторив «бред собачий», Вайолет положила трубку, поднялась, вышла из-за стола и протянула руку.

– Приятно познакомиться с вами, Кэнни. – Теперь я слышала голос обычного человека, а не огнедышащего дракона, который распекал несчастного, находившегося на другом конце провода. – Я получила огромное удовольствие, читая ваш сценарий. И знаете, что мне понравилось больше всего?

– Ругательства? – предположила я. Вайолет рассмеялась.

– Нет-нет. Мне понравилось, что ваша героиня так верит в себя. В стольких романтических комедиях женщину обязательно что-то или кто-то спасает... любовь, деньги, наконец, фея-крестная. Мне понравилось, что Джози спасает себя сама и всегда верит в себя.

Bay. У меня такие мысли не возникали. Я видела историю Джози как исполнение желаний, ничего больше... историю о том, что бы произошло, если б кто-нибудь из звезд, у кого я брала интервью в Нью-Йорке, посмотрел на меня и увидел нечто большее, чем толстуху, которую можно разве что завалить в постель, да и то на безрыбье.

– Женщинам чертовски понравится этот фильм, – предсказала Вайолет.

– Я очень рада, что вы так думаете, – улыбнулась я. Вайолет кивнула, выдернула гребень из волос, пробежалась по ним пальцами, вновь собрала в пучок.