Хорош в постели
Шрифт:
– Все хорошо, – ответила я. – Пока было хорошо. Да только сейчас возникла проблема.
– Слушаю тебя.
– Ну... я... э... – Я помолчала, задумавшись. – У меня появился новый друг.
– Это хорошо.
– Мы сейчас на берегу, в его автомобиле, но мой друг отключился, а я не могу его разбудить.
– Это плохо.
– Да, – согласилась я. – И это не самое худшее свидание, на котором мне довелось побывать. Я бы дала ему проспаться, если б он не сказал мне, что принял таблетку экстази и выпил водки... – Я замолчала и ничего не услышала в ответ. – Это не то, что
– Так он отключился? – переспросил доктор К.
– Ну да. Напрочь. – Я вздохнула. – А мне-то казалось, что я его заинтересовала.
– Но он дышит?
– Дышит и потеет, – уточнила я. – И не просыпается.
– Прикоснись к его лицу и скажи, какая на ощупь кожа. Я прикоснулась.
– Горячая, – доложила я. – Потная.
– Все лучше, чем холодная и сухая. Этого нам как раз не надо. Теперь вот что... Я хочу, чтобы ты сжала пальцы в кулак...
– Готово, – доложила я.
– А теперь проведи костяшками по его грудине. По ключице. Надавливай с силой, надо знать, отреагирует ли он.
Я наклонилась над Адрианом, сделала все, как сказал доктор К., вдавливая костяшки пальцев. Адриан дернулся, произнес что-то похожее на «мать». Я вновь уселась, доложила доктору К. о результате.
– Очень хорошо. Я думаю, с твоим джентльменом все будет в порядке. Но вот что тебе надо сделать...
– Говори... – Я зажала телефон подбородком и повернулась к Адриану.
– Сначала поверни его на бок, чтобы он не задохнулся, если вдруг начнет блевать.
Я толкала Адриана, пока он не оказался на боку.
– Готово.
– Больше ты ему ничем не поможешь, просто оставайся с ним. Проверяй его состояние каждые полчаса. Если он похолодеет, начнет дрожать или пульс станет нерегулярным, звони 911. Если нет, утром он оклемается. Возможно, его будет тошнить или разболится голова, но это пройдет.
– Отлично, – ответила я, и меня передернуло, когда я представила себе, как Адриан просыпается с жутким похмельем и обнаруживает рядом меня.
– Хорошо бы взять полотенце, намочить холодной водой, отжать и положить ему на лоб. Если, конечно, ты чувствуешь необходимость проявить милосердие.
Я начала смеяться. Ничего не могла с собой поделать.
– Благодарю. Честное слово. Огромное тебе спасибо.
– Я надеюсь, ситуация изменится к лучшему, – весело сказал доктор К. – Но я чувствую, что у тебя все под контролем. Позвонишь, чтобы дать знать, как все закончилось?
– Обязательно, – ответила я. – Еще раз огромное спасибо.
– Береги себя, Кэнни. Звони сразу, если тебе что-то понадобится.
Мы закончили разговор, и я задумалась. Полотенце? Я заглянула в бардачок, но обнаружила там только договор об аренде автомобиля, несколько компакт-дисков да две ручки. Заглянула в свою сумочку: помада, которую дал мне Гарт, бумажник, ключи, записная книжка с адресами и телефонами, толстая прокладка, которую рекомендовало мне всегда иметь при себе одно из руководств для будущих матерей.
Я посмотрела на Адриана, потом посмотрела на прокладку,
Адриан открыл глаза.
– Ты такая милая... – Язык у него заплетался.
– Привет, Спящий Красавец! – ответила я. – С пробуждением! Я уже начала беспокоиться...
Но Адриан меня не слышал.
– Готов спорить, ты будешь потрясающей матерью. – С этими словами он снова закрыл глаза.
Я улыбнулась и уселась поудобнее. Потрясающая мать. Впервые я об этом задумалась. Конечно, я думала о том, что мне предстоит дать жизнь новому человечку, о том, что буду заботиться о нем, но не пыталась оценить, а какой матерью буду я, Кэнни Шапиро, почти что двадцати девяти лет от роду.
Я сложила руки на животе, рядом мягко похрапывал Адриан. Я буду хорошей матерью, это точно. Но какой? Одной из тех, каких любят все соседские дети, потому что они угощают сладким фруктовым пуншем и пирожками, а не обезжиренным молоком и фруктами, которые ходят в джинсах и туфлях на высоких каблуках и могут говорить со своими детьми, а не только читать им нотации? Буду ли я веселой? Буду ли я из тех матерей, с которыми дети любят показываться на людях? Или из те, кто всегда выглядывает в окно, ожидая возвращения своего чада, всегда бежит за ним, держа в руках свитер, плащ, салфетки?
Ты будешь такой, какая ты есть, – прозвучал голос в моей голове. Голос моей матери. Я тут же узнала его. Я буду сама собой. Другого не дано. Да разве это плохо? «С Нифкином у меня все получилось, – напомнила я себе. – А это уже что-то».
Я положила голову на плечо Адриану, решив, что он возражать не будет. И тут же подумала еще об одном варианте.
Достала из сумочки телефон, потом салфетку с номером Макси и не дышала, пока не услышала ее голос:
– Алло.
– Привет, Макси, – прошептала я.
– Кэнни! – воскликнула она. – Ты где?
– На берегу. Где точно, не знаю, но...
– Ты с Адрианом? – спросила она.
– Да, – прошептала я. – Но он в отключке. – Макси начала смеяться, и я помимо своей воли захихикала. – Помоги мне. Что я должна делать по здешнему этикету? Остаться? Уйти? Оставить записку?
– Где ты находишься? – спросила Макси.
Я огляделась в поисках указателя, фонаря, чего-нибудь.
– Помнится, последняя улица, по которой мы ехали, называлась Дель-Рио-уэй. Сейчас мы на обрыве, до воды ярдов двадцать пять...
– Я знаю, где это, – оборвала меня Макси. – Во всяком случае, думаю, что знаю. Там он снимал любовную сцену в «Глазах Эстеллы».
– Отлично. – Я попыталась вспомнить, отключался ли кто по ходу того эпизода. – Так что мне делать?
– Я объясню тебе, как добраться до моего дома, – ответила Макси. – Буду ждать.
Макси настолько точно все объяснила, что через двадцать минут мы уже сворачивали на подъездную дорожку к аккуратному домику, стоящему на побережье. Пожалуй, я купила бы себе такой же, будь у меня несколько миллионов долларов.