Хороша и дурна, и глупа и умна

Ленский Дмитрий Тимофеевич

И я, братец, не унываю,

Что титулярным я служу.

Я честно век свой доживаю,

Служу себе и не тужу!

(Указывая на сердце.)

Вот здесь мой список формулярный:

Моя испытанная честь.

А что я вечно титулярный:

Так нашей братьи сколько есть!

Но это чинолюбие, от которого я сам так давно уж вылечился, сохранил я, братец, в отношении к твоей дочери, моей крестнице. Я хочу, чтоб Наденька ваша была по крайней мере высокоблагородная.

Целые полгода я об этом старался и наконец сегодня только успел.

  Степанида Карповна. Как это, Иван Григорьевич?

  Падчерицын. Так же! Сидя у моря, вы дождались погоды. Недаром хлопотал я изо всей мочи. Я нашел жениха чудесного, братец... одним словом, он сын нашего губернатора!

  Степанида Карповна. Неужели!

  Константин Прохорович. Губернаторский сын!

  Падчерицын. И коллежский асессор, братец! Он формально сватается за Наденьку, и вот вам письмо от него, прочтите. Ну! Что же вы? Да что с вами сделалось? А я еще думал, что вы броситесь ко мне на шею и до смерти зацелуете... Каковы, братец! Прошу покорно!

  Константин Прохорович. Мы очень тебе благодарны, любезный кум, за всю твою дружбу и старания, но я тебе говорю, у нас уж есть другой жених.

  Падчерицын. Как, другой?

  Степанида Карповна. Точно так, Иван Григорьевич.

  Падчерицын. Да что ж он значит перед моим-то, Степанида Карповна? Шутка сказать, братец, сын губернатора!

Знаешь ли ты, что такое

Губернаторский сынок?

Он скорее другого вдвое

Схватит крестик и чинок;

А притом такого рода

И местечко он найдет,

Что, наверно, в два-три года

Деревеньку наживет.

Степанида Карповна. Наш будущий зять не имеет в этом никакой надобности по той причине -- у него у самого прекрасное состояние... тысяч тридцать дохода!

  Падчерицын. Быть не может!

  Константин Прохорович. Я тебе говорю!

  Степанида Карповна. Он вот недавно купил здесь поблизости славное село: триста душ.

  Падчерицын (насмешливо). А! Благоприобретенное имение! Так, братец, так!

Понимаю! Ну, это статья особ! Впрочем, ваша воля: как знаете, так и делайте. Мне, братец, от того ни тепло ни холодно не будет: ведь Наденька ваша дочь, а не моя.

  Константин Прохорович. Ну вот, уж и пошел! Что значит самолюбие! Добрый ты малый, я тебе говорю; старый задушевный наш приятель и кум, а сердишься, что дочь наша, твоя крестница, выходит замуж за хорошего человека... и сердишься потому только, что не ты его высватал.

  Падчерицын. Я сержусь? Помилуй, братец, что ты? В уме ли!

  Константин Прохорович. Ну Да мы лучше потолкуем об этом у меня в кабинете: здесь того и гляди Наденька нас услышит; а мне не хочется, чтоб она что-нибудь знала... Особенно ты, жена, смотри: ни гугу! Алинской в письме своем просил меня никак не называть, кто он и зачем сюда будет; и я дал ему слово, я тебе говорю.

  Падчерицын. Ха, ха, ха! Молодой графчик, как кажется, изволит скрываться в неизвестности... Прекрасно! Уж сейчас, братец, видно, что вельможа... ха, ха, ха!

  Константин Прохорович. Полно! Это делается для того только, я тебе говорю, чтобы избежать огласки. Он приедет будто бы покупать у меня несколько десятин леса.

  Падчерицын. Еще лучше: чем дальше в лес, тем больше дров!... Стало, это, братец, первая глава романа? А ведь романы нынче в моде! Ваш будущий зять, верно, выпрыгнул из Вальтер-Скотта... Ха! Ха! Ха!

  Константин Прохорович. Уж я тебе говорю, что ты зол на него!

  Падчерицын. Право нет; да и за что мне на него злиться, когда я его еще и в глаза не видал?

  Константин Прохорович. И мы также его еще не видали; однако ж я тебе говорю, все отзываются о нем как об отличном офицере.

  Падчерицын. Так он, братец, только что офицер? Тоже, как и мы, его благородие?

  Константин Прохорович. Да что тут благородие, высокоблагородие! Были бы только души и душа благородная.

А все мне говорят, что он

Души отменно благородной:

Любезен, честен, добр, умен

И образован превосходно.

  Падчерицын.

Все это отзыв лишь один,

Но будь он ангел и профессор;