Хорошая девочка
Шрифт:
– Он как-то некрасиво тебя обозвал? – догадываюсь я. – И ты сразу полез в драку? Давид… – закатываю глаза.
– Оскорбление я проигнорировал. Много чести обращать внимание на идиотов. Душа поэта не вынесла как раз игнора. Ник замахнулся первым. Я ушел от удара, а дальше все по инерции. Ни о чем не жалею. Извиняться ни перед кем не буду.
– Даже если вылетишь из команды? – закусываю щеку.
– Даже если вылечу. Сначала людям не нравится чей-то маникюр, потом еще что-то, а потом – бах, и уже все евреи разом
Я не знаю, что на это ответить, потому что разделяю каждое слово сына. Неважно, в чем проявляется нетерпимость. С нею нельзя мириться, ведь легализирует ее как раз молчание.
– Спасибо, что поделился.
Дава пожимает плечами. По его застывшим плечам вижу, что не так-то просто ему это дается. Но он не свернет с пути.
– Если что, сменю школу. Как я понимаю, если контракт будет расторгнут по их инициативе, финансовые санкции нам не грозят.
– Это меньшее, о чем тебе стоит думать.
– Прости, что так.
– Давид! Я же сказала, что все нормально. Пойдем. Погрею тебе чего-нибудь. К черту диету.
– Погоди! Рано ты меня хоронишь. Может, еще обойдется. А я не в форме.
Давид широко улыбается, заставляя мое материнское сердце обливаться кровью.
– Какой ты у меня ответственный.
– Ма, а у вас с Серым-то, наверное, серьезно было? Я все похерил, да?
– Ну что ты выдумываешь? – излишне широко улыбаюсь, – Пару раз поужинали. Подумаешь, велико дело.
– Хреново, что так вышло.
– Не выражайся!
– Да тут по-другому не скажешь.
– Нормально все. Правда-правда. Он мне не очень-то и нравился. Какой-то… недалекий.
Вру. Вру жестоко. Просто потому что так легче. Кормлю Давида. Привычная рутина отвлекает. Хуже становится, когда Дава уходит к себе. Плетусь в душ. Здесь можно поплакать. А если врубить воду на полную мощь – даже зареветь в голос. Уж в чем-чем, а в этом я спец… Реветь, чтобы никто не слышал.
ГЛАВА 15
ГЛАВА 15
– Ну, товарищи драчуны. Кто начнет рассказ?
В стройном ряду вытянувшихся в шеренгу спортсменов раздаются смешки. Слово «драчуны», оказывается, вызывает у подростков ровно ту же реакцию, что и два десятка лет назад. В этом смысле даже Тик-Ток ничего глобально не поменял. Усмехаюсь. И возвращаюсь взглядом к Таиру. Если верить Дэму, обычно тот не практикует публичную порку, но в этот раз сам бог велел. Каждый участник вчерашней заварушки должен вынести урок из произошедшего, вне зависимости от своей роли.
– Лурье!
– Нечего рассказывать. Мы с Ником просто дурачились.
– Вот как? – сощуривается Таир. – Голунов!
– А?
– Тебе есть что добавить к сказанному?
– Нет. Лурье все верно заметил.
– Я похож на идиота?!
– Нет, – мямлит Ник. – Просто реально случилось недоразумение.
–
Упрямый пацан разводит руками и, гордо вскинув голову, шлепает прочь из зала.
Гудение в шеренге возобновляется, становится громче. Голоса сливаются, и кроме отдельных слов – «не гони, скажи, давай, Ник» – ничего разобрать не удается. Впрочем, это не особенно-то и надо. Все и так ясно как божий день. Друзья подзуживают Ника рассказать правду, чтобы тот не вылетел. Я и сам держу кулаки за пацана. Хоть и понимаю, что никого мы, конечно, не выгоним. Денег там и сил уже вложено немерено. Да и не такой уж серьезный проступок они совершили, чтоб выгонять.
– Вот баран, – ругается рядом Дэм.
– Да говори ты, идиот! Не перечеркивай себе будущее! – топает ногой Леська.
– За своего Лурье переживай, – огрызается Ник.
О-о-о, как все запущенно. Переглядываемся с Балашовым.
– Я за вас обоих переживаю! Даве легче будет, он еще в коллектив не влился. И с тренером не сработался так, как ты.
– Давай, Ник… Что там у вас случилось? – додавливает Таир.
– Я был неправ, – ломается Голунов. – Спровоцировал. В общем, сам на удар нарвался.
– Как спровоцировал? Договаривай, раз уж начал.
– Педиком его назвал.
– Дава ногти накрасил, – закатывает глаза Леська. – А этому ж только повод дай наехать на соперника. – Сжимает пальцы, изображая в воздухе невидимые кавычки.
Ах вот оно что!
– Коль, сбегай за Лурье, ага? Верни сюда, – хмурится Таир, сосредоточив взгляд на Никите. – Что херню сморозил, осознаешь?
– Да, – стыдливо отводит глаза.
– Извиниться готов?
– Готов.
Голос парня звучит твердо. Хорошо, если он и впрямь все осознал. Мне здесь не нужны конфликты. Потому что в следующий раз… в следующий раз, если честно, я не уверен, что смогу занять нейтральную сторону.
– Звали? – заглядывает в зал Давид.
– Да. Ник… – Таир ведет подбородком, указывая на Лурье. Голунов оборачивается. Распрямляет плечи и делает шаг навстречу Даве.
– Я хотел извиниться. Глупость сказал.
Напряженно вглядываюсь в лицо пацана. Как-то я уже привык к тому, что он ведет себя с невероятным достоинством. И, может, поэтому мои ожидания в отношении него настолько завышены, но…
– Ничего. Бывает, – пожимает плечами Дава и без всякого заносчивого дерьма, которого я так боялся, протягивает Голунову ладонь. Ну, ведь какой молодец, а! Да Саре надо медаль дать за его воспитание. Не скрывая своего облегчения, протягиваю: «ф-у-у-ух». Балашов усмехается. Похлопывает меня по плечу и кивает на дверь: