Хорошая я. Плохая я
Шрифт:
Мальчики одеваются как мальчики, девочки тоже.
Живые, говорящие куклы в натуральную величину. Наскучили – избавилась.
Как забавно ты выглядишь, Энни, в костюме мальчика.
Подойди поближе, покажись мамочке.
9
Саския предлагает отвезти нас с Фиби в школу сегодня утром, заметив, что у меня кроме обычной сумки большая папка для рисунков, я буду в ней хранить работы за семестр. Фиби одета в спортивный костюм,
– Я прочел твою записку, что ты потеряла телефон. В другом случае я бы посоветовал подождать несколько дней – вдруг найдется, но тут случай особый. Мне будет спокойнее, если мы сможем с тобой связаться в любой момент в случае необходимости.
Поэтому я куплю тебе новый телефон, только будь, пожалуйста, с ним повнимательнее.
Я прошу его поменять номер, для безопасности. Он соглашается, обещает решить проблему до вечера. Я съедаю миску мюсли, пока Саския одевается, потом мы идем к ее машине, «мини» с мягким верхом. Я запихиваю папку в багажник. В этом районе Лондона все держат фасон. Стиль имеет значение. Воздушные поцелуи, как ножи, летят в спину. Вонзаются.
– Готово? – спрашивает она, устраиваясь на переднем сиденье.
Я киваю, меня бесит, как она произнесла «готово?» – слишком уж оживленно. Соскреби идеально наложенный тональный крем с ее лица, обнаружишь пустое место. Картонный силуэт вместо матери. Она слишком сильно давит на акселератор, машина возмущенно дергается и едет по гравиевой дорожке. Мне хочется сказать ей – успокойся ты, я не кусаюсь. Точнее, кусаюсь, но тебя не трону. Она побаивается меня. Женская интуиция, наверное. Она не может забыть, кто я и откуда. Из какой семьи. Когда ей кажется, что я смотрю в другую сторону, она наблюдает за мной, думает, что я не замечаю.
Я замечаю.
– Ну, вот и поехали, – говорит она, когда мы трогаемся с места.
– Да, – киваю я, высматривая Морган.
– Как дела в школе?
– Занимаюсь, задают много.
– Майк сказал, что ты интересуешься искусством.
– Я люблю рисовать.
– Я была полной бездарностью в смысле рисования, да и во многих других смыслах, если честно. Не то что ты. У тебя талант, говорят.
– Я не уверена насчет таланта, но спасибо вам. Можно задать вам вопрос?
– Конечно, давай.
– Что вы делаете, когда Майк на работе, а мы в школе?
– Ну, дел всегда хватает, знаешь ли.
– А конкретно? Если, конечно, мне позволено будет полюбопытствовать.
Я смотрю прямо на нее, она прочищает горло, отворачивается. Непроизвольная реакция человека, который оказался под прицелом, которому есть что скрывать, в душе она рада тому, что с минуты на минуту я отправлюсь на занятия.
– Ну, всего понемногу. Делаю покупки по Интернету для дома.
Да, домработница потом сдает их обратно.
– Иногда встречаюсь с другими мамами обсудить школьные дела. Не успеешь оглянуться – день прошел и вы уже вернулись домой.
– Вы забыли про йогу. Скажите, вам нравится йога?
– Да, как же я могла забыть про йогу, вот глупая. Да, очень нравится, занимаюсь почти
Я выжидаю несколько секунд, потом говорю:
– А ваш тренер по йоге, он ведь вам тоже очень нравится, да?
Ее нежно-кремовое лицо заливается краской. Краснеет. Губы сжимаются. Она снимает левую руку с рычага переключения скоростей, потирает кончик носа. Притворяется. Но меня провести невозможно.
– Да, он великолепен, – отвечает она.
– Это, случайно, не он навещал вас вчера?
Она смотрит на меня. Я легко считываю ее мысли. Не может быть, удивляется она. Ведь дома никого не было. Она отворачивается, потом отвечает:
– По правде сказать, он. Я заказала новый коврик, и он его мне завез. Наверное, проезжал мимо.
Ее голос напряжен. Вот-вот сорвется. Машина подъезжает к стоянке, но светофор преграждает путь. Продлевает мучения. Ей. Мне – удовольствие. Которое сменяется чувством вины. Не знаю, зачем я ее мучаю и почему мне это доставляет удовольствие.
Я говорю Саскии, что это было очень любезно с его стороны – завезти коврик. Она кивает, опасаясь того, что может последовать дальше, но я ограничиваюсь этим. Я не говорю ей, что прежде, чем закрыть дверь в подвал вчера вечером, я успела расслышать звуки, которые доносились оттуда. Я не говорю, что спустилась по ступенькам в спортивный зал и увидела, как она трахается на полу с мужчиной раза в два ее младше. Шлюха. Я ничего не говорю, потому что секретами надо распоряжаться с умом, тогда они становятся полезным инструментом.
– Извини, ближе не подъехать, – говорит она и тормозит вплотную к тротуару у газетного киоска напротив школы.
– Спасибо, я только выну свои вещи из багажника.
Повернувшись, чтобы открыть дверцу машины, я сразу вижу тебя на первой полосе газеты в киоске. Саския торопит меня, говорит, что она задерживает движение. Я вылезаю, хлопаю дверью, достаю папку из багажника и не успеваю закрыть его, как Саския сигналит и срывается с места. Я долго вожусь, собирая свои вещи с тротуара, и не отрываю глаз от твоего лица. Голос за моей спиной просит освободить дорогу. Я сгребаю вещи в охапку и направляюсь к «зебре». Большие оранжевые леденцы, поток школьников в форме.
Иду прямиком в общую комнату, обычно это место я обхожу стороной, как и центральный коридор, но сегодня назначено собрание по поводу школьного спектакля, на котором все обязаны присутствовать, будем ставить «Повелителя мух» [6] . Открываю дверь. Первая, кого вижу, это Фиби, она уже сменила спортивный костюм на школьную форму. Компания девочек расположилась в креслах-мешках и диванах. Почти никто не обращает на меня внимания, когда я вхожу, все склонились над телефонами. Пальцы касаются экрана. Прокручивают его. Вверх. Вниз. Они читают не про похищение женщин и детей в Нигерии. Их интересуют пустяки, малозначащие события. Романы знаменитостей. Их макияж. Их дети. Их разводы. Пальцы летают все быстрее. Касание. Двойное касание. Опять касание. Перескок обратно, потому что передумали. Они непостоянны во всем.
6
«Повелитель мух» – дебютный аллегорический роман английского писателя Уильяма Голдинга, лауреата Нобелевской премии по литературе (1983), вышедший в 1954 году.