Хорошее время, чтобы умереть

Серова Марина Сергеевна

– О господи! Это тоже для вас важно?

– Думаю, важно.

– Ну… Сначала он поговорил со мной по телефону – тут же, когда отец позвонил ему, – обещал перезвонить, а на другой день действительно перезвонил и предложил встретиться уже лично. Он приехал к нам, мы обговорили сумму, подписали договор об оказании услуг…

– Понятно. Тогда будьте любезны назвать мне фамилию Эдика.

– Рейнгольд. Эдуард Рейнгольд.

– А вы знаете, сколько ему лет?

– Кажется, что-то около тридцати.

– «Что-то»? Понятно, – вздохнула я.

– Может,

даже и все тридцать, потому что Якову Самуиловичу около шестидесяти… Но, Татьяна! Что случилось? При чем здесь Эдик? При чем здесь Яков Самуилович?

– Пока не знаю, – честно призналась я, – но, поверьте, мне очень не нравится, когда адвокаты склоняют своих подзащитных к самооговору.

– Боже! – ахнула Элла Ивановна. – Как к самооговору?!

Я коротко передала ей наш разговор с Романом в кабинете Мельникова. У Эллы Ивановны, кажется, стало плохо с сердцем. Она побледнела, потом кинулась капать себе какие-то капли, потом позвонила супругу и попросила его срочно прийти домой.

– Он в гараже, возится с машиной, – пояснила женщина.

– Хорошо, пусть придет, – кивнула я.

– А сейчас я позвоню этому Эдику, – с угрозой в голосе заявила Элла Ивановна, – и выскажу ему все!..

Она потянулась к телефону, но я решительно остановила ее.

– Нет, Элла Ивановна, вот адвокату звонить не нужно. Пока. Дайте мне буквально пару дней, чтобы выяснить, почему он поступил так, а уж потом…

– Татьяна, а что, вы думаете, что все действительно так серьезно? Может, Эдик просто… ну, как бы сказать, ошибочно предложил Ромочке вариант с признанием? А может, это, так сказать, такой тактический ход?

Я посмотрела на хозяйку снисходительно.

– Нет, Элла Ивановна. Поверьте моему опыту: если адвокат склоняет своего подзащитного к самооговору, он, как правило, действует в интересах противной стороны.

– Как это? – не поняла дамочка.

– Ну, либо он друг недобросовестного следователя, которому не терпится поскорее передать дело в суд, либо его перекупила противная сторона.

Элла Ивановна ахнула:

– А что, такое может быть?

– Случается. Так что, как я говорила, пока подождите, а я разузнаю все об этом Эдике.

– Татьяна, но вы ведь будете держать нас в курсе?

– Разумеется!

– А насчет оплаты ваших услуг…

– Я уже говорила: мне платит Настя, бывшая жена вашего внука.

Я встала.

– Да она-то платит, – проворчала хозяйка, – а мы, родственники, получается, в стороне?

– Давайте поговорим об этом, когда все будет закончено, – предложила я. – Я буду готова получить от вас вознаграждение, когда Роман ваш будет с вами дома, а виновные понесут заслуженное наказание…

– А это будет? – со слезами в голосе спросила Элла Ивановна и с надеждой посмотрела на меня.

– Будет. Даю слово.

* * *

Телефон зазвонил, едва я перешагнула порог своей квартиры и успела снять ветровку. Я собиралась вымыть руки и отправиться

поскорее на кухню, но пришлось бежать в комнату, где стоял аппарат.

– Тань, ты сейчас дома? Вот хорошо! А я от тебя совсем недалеко, буквально на соседней улице. Я тут одной своей клиентке прическу делала, она сегодня замуж выходит, между прочим, в третий раз… Так вот я чего звоню-то: можно к тебе сейчас подрулить? Посидели бы, потрещали…

Светке я всегда была рада, это подруга на все случаи жизни. Да и небольшую разрядку неплохо бы устроить, а то поиски убийцы несколько затянулись, и мой мозг требовал небольшого отдыха.

– Подруливай, – разрешила я, – и прихвати по дороге чего-нибудь к обеду.

Перед тем как отправиться на встречу с Никой, я выпила только чашку кофе, у Эллы Ивановны отказалась от чая, и сейчас у меня было такое ощущение, что я в состоянии съесть быка.

Светка, должно быть, нутром (или своей женской интуицией) почувствовала, чего мне нужно. Не прошло и двадцати минут, как она завалилась в мою прихожую с большим пакетом, в котором оказалась пицца с курицей и грибами, пирожные с киви и бананами, мороженое с орехами в шоколаде, пачка дорогого чая и коробка шикарного шоколадного печенья с кокосовой стружкой.

– Уф! Держи… Пиццу прямо сейчас – в микроволновку! Я такая голодная!..

Светка сбросила ветровку и сапожки и протопала в комнату. Я обрадовалась, что наши с ней желания совпадают, и положила пиццу в микроволновку, включив также и чайник.

– А я в шесть сегодня встала, представляешь? Даже в выходной нет мне покоя! Но не могла же я отказать моей постоянной клиентке! Она у меня уже года три стрижется…

Вскоре мы сидели за столом, ели вкуснейшую пиццу, запивая ее ароматным цейлонским чаем. Остальные вкусности стояли на столе в ожидании своей очереди. Светка рассказывала свои новости, я слушала ее, кивала и поддакивала.

– Ну а у тебя как дела? – спросила наконец подруга, пересказав мне все сплетни про наших общих знакомых.

– Да так… веду очередное дело…

– И что за дело?

– Арестовали одного парня, подозревают его в убийстве бабушки, а он, по-моему, не при делах.

– И что за парень? – оживилась Светка. – Холост? Лет сколько? Внешность как, ничего?

– Он разведен, к тому же алкоголик, – успокоила я подругу.

– М-м-м… – разочарованно протянула та, – алкоголик… Нет, алкоголиков нам не надо, тем более разведенных!

– Согласна.

– Ну и что, поможешь горемыке?

– Куда же я денусь!

Я коротко рассказала Светке суть дела. Она уплетала пирожное, запивая его горячим чаем, и слушала меня. Потом я, сама не зная зачем, поведала, что встретила на днях нашего общего знакомого, продюсера Кузякина, что он приглашал меня в кафе. И даже в ЗАГС, добавила я с усмешкой. Подруга округлила глаза и перестала жевать.

– Кузякин? – уточнила она. – Тебя? В ЗАГС? Что за бред?!

– В каком смысле «бред»? – немного даже обиделась я. – По-твоему, я недостойна того, чтобы меня позвать замуж?