Хорошее время, чтобы умереть

Серова Марина Сергеевна

– Да зачем она вам? История давняя, сто лет прошло…

– Поверьте: очень нужна!

– Так ведь она давно перешла от нас… М-м… не помню, куда именно, не то в «Райздрав», не то еще куда-то. Умная была женщина.

– Маргарита Мироновна, у вас случайно не осталось ее телефона или адреса? Поверьте: это очень, очень мне нужно! Просто до зарезу!

– Ну, если так… Да я уж и не помню даже, куда старую записную книжку дела, может, и выбросила…

– Поищите, Маргарита Мироновна, умоляю! Это так важно! Хотите, я даже помогу

вам.

– Да я и сама поищу, что я, без рук, что ли!

Женщина, поморщившись и погладив колено, встала с кресла, подошла к комоду, выдвинула нижний ящик и начала перебирать в нем какие-то тетради, блокноты, листки бумаги. Она довольно долго рылась в них, так что я уже начала терять терпение. Если, как она сказала, сто лет прошло, скорее всего ничего она не найдет. В самом деле, зачем хранить старые записные книжки?

Но, должно быть, сегодня у меня удачный день. Маргарита Мироновна вдруг повернулась ко мне с довольным видом и воскликнула:

– Есть, нашла! Пиши, милая: Ираида Станиславовна Цеплер. Большая Садовая, дом сто…

Глава 8

В доме номер 100 по Большой Садовой улице мне популярно объяснили, что вот уже несколько лет, как весь первый этаж здания выкуплен под магазины, а жильцы имели счастье приобрести себе жилье в других районах нашего города. На мой вопрос, куда именно отправилась гражданка Цеплер, мне ответили, что науке это неизвестно, равно как и милым жильцам этого старенького двухэтажного дома. Вот тебе и приехали! Я вышла из подъезда на улицу и посмотрела на небо. Там светило милое ласковое весеннее солнышко, оно растопило практически весь снег, асфальт местами высох, значит, уже можно надевать туфли. Но это не особо меня радовало: я пока так и не нашла человека, который бы хорошо знал нашу потерпевшую и мог рассказать о ней что-нибудь стоящее.

Что ж, придется, как видно, в очередной раз обратиться к моему другу Андрюше Мельникову, думаю, только он может добыть мне адресок однокурсницы Ягудиной Ираиды Станиславовны Цеплер. Я потянулась к мобильнику.

В этот момент он зазвонил сам. На дисплее высветилось «Донцов». Черт! Опять этот доморощенный детективщик. Он что, уже написал книгу, для которой я подкинула ему сюжет, и теперь собирается выклянчить у меня еще один? Я недовольно поморщилась, но трубку все-таки включила: мало ли! Голос Дария был радостно-взволнованным:

– Татьяна! Это я… – Не уточнив, кто именно звонит, – очевидно, считает, что он в городе – знаменитость и все узнают его по голосу, Дарий перешел к делу: – Татьяна, а что, если мы нашу даму, содержательницу подпольного игорного клуба, прежде чем убить, изнасилуем?

– В каком смысле? – растерялась я, лихорадочно пытаясь вспомнить, о какой такой даме идет речь.

– В прямом. Изнасилуем, потом будем пытать, чтобы она призналась, где хранит свои миллионы, и, наконец, как вы и советовали, воткнем ей в глаз шампур!

«Садюга, –

подумала я. – Ему бы не детективы писать, а инструкции по добыванию сведений из шпионов для Третьего рейха. Для пыток, одним словом. Уж он бы там подробненько все описал, кому, что и куда втыкать, просмаковал бы по полной. Впрочем, мне-то все равно, пусть себе пишет что угодно, если, конечно, издательство рискнет издать его садистский шедевр». Однако от писаки надо было как-то избавляться, мне сейчас было совсем не до него.

– Я согласна, Дарий, это хорошая мысль, – сказала я с некоторой долей сарказма, которого писака, разумеется, не заметил, – думаю, читателям такое понравится.

– Изнасиловать старушку? И только потом пришить ее шампуром? А может, сначала пришьем, а потом изнасилуем?

«Да пиши ты, что хочешь, некрофил недоделанный!» – так и хотелось рявкнуть мне в трубку. Вот привязался со своей старушкой! Вслух же я сказала:

– Да, это интересная мысль, можно сначала прибить, а потом того… Свежо и ново.

– Правда? Спасибо вам, Татьяна, вы вдохновили меня на новые свершения! Теперь я сделаю такое!.. Обо мне заговорят!.. Я надеюсь, я не слишком отвлек вас?

– Ну, что вы! С удовольствием пообщалась с вами, – успокоила я Дария и побыстрее отключила телефон, пока у моего собеседника не возникло новых вопросов. Мне предстояло позвонить Мельникову.

У Андрея моя просьба вызвала немалое удивление.

– Что, какой Цербер? Мать, ты там вообще чем занимаешься?

– Да не Цербер, Андрюша, а Цеплер, Ираида Станиславовна Цеп-лер.

– А зачем тебе эта самая Ираида Станиславовна?

– Это однокурсница Ягудиной, она, возможно, что-то знает о ее прошлом.

– Тань, что ты прицепилась к прошлому Ягудиной? Заняться больше нечем?

Голос моего друга был недовольным. Интересно, кто испортил ему настроение? Впрочем, какая разница, кто испортил, поднять все равно предстояло мне.

– Слушай, Андрюшечка, – сказала я вкрадчивым голосом, – я вот что сейчас подумала: я тут как раз проезжаю мимо… Разумеется, совершенно случайно… А что, если я заверну к тебе? Ненадолго. Я и пиццу могу прикупить, с грибами, а ты нам чаек сообразишь… Ну, так как, мне подруливать?

– М-м… Ну, если с пиццей… Знаешь, мать, пицца – это моя слабость, перед которой я не могу устоять. Так что подруливай, – милостиво разрешил Андрюша. – Только пиццу привезешь с курицей, с курочкой я как-то больше уважаю.

Минут через сорок я уже входила в кабинет Мельникова с фирменной коробкой в руках. Мой друг сидел за столом, разбирая какие-то бумаги в папке.

– Пиццу заказывали? – шутливо-деловым тоном спросила я, водружая свой презент на стол.

Андрей радостно захлопнул папку, убрал ее в стол и подошел к чайнику, стоящему на подоконнике. Включив его, он достал из тумбочки два внушительных размеров бокала.