Хорошее время
Шрифт:
— Мне нравится твой пенис, — упоминаю я на случай, если это даст мне очко в мою пользу в его бухгалтерской книге, которую он, возможно, ведет. Одно очко в колонке «Веселое сумасшествие» за то, что мне понравился его пенис. Десять баллов в колонке «Плохое сумасшествие» за этот брачный провал. Дерьмо. Эта математика складывается не в мою пользу. Интересно, сколько баллов будет стоить анальный секс?
— Я знаю.
К черту мою жизнь, если прошлой ночью я спела песню о пенисе, он никогда не воспримет меня всерьез.
— Так, откуда ты знаешь? — Я поворачиваюсь на бок и провожу
— Ты упоминала об этом несколько раз. — Говоря это, он вытягивает руку во всю длину, поглаживая себя кулаком. Мне чертовски нравится, когда мужчины так делают, как будто им наплевать, что они накачиваются прямо у тебя на глазах. Он крутит запястьем на кончике, прежде чем вернуться к основанию, и его движения не слишком нежны. — Мне нравится твой пенис, — начинает он петь тем голосом, который он использует, изображая меня. Мои глаза в тревоге расширяются и устремляются к нему, но он уже смеется и качает головой. — Просто шучу.
Этот мужчина.
Он улыбается, поглаживает свой огромный член и смотрит на меня так, словно находит меня интересной, делая все это одновременно. Все не просто так, но, возможно, у меня особый дар выбирать в мужья почти незнакомых людей. Как шестое чувство. За исключением того, что я думаю, что шестое чувство — это экстрасенсорное восприятие, поэтому не уверена, что правильно использую эту идею. Или, может быть, так оно и есть? Как бы то ни было, вы уловили суть.
Винс хватает презерватив с кровати и разрывает его зубами, прежде чем натянуть по всей длине. Мое сердце бешено колотится, когда он ползет по мне, устраиваясь между моих раздвинутых ног, когда целует меня, его тяжелый член прижимается к моему животу. Я страдаю оттого, что хочу его. Желая, чтобы он был внутри меня, растягивал меня, заявлял на меня права, использовал меня для своего удовольствия. Я двигаю бедрами под ним, дергая за кончики его волос, пытаясь притянуть его ближе. Но потом он отступает. Опускаясь на колени между моих бедер, начиная с моего влажного, нуждающегося центра.
Затем он поднимает одну из моих ног и отводит ее назад, мое согнутое колено покоится на сгибе его локтя, когда он раздвигает меня шире.
— Где ты хочешь, чтобы я был, Пэйтон? — Он шлепает кончиком своего члена по моему холмику, спрашивая. — Ты не сказала точно, где именно ты меня хочешь. Должен ли я войти сюда? — Он прижимается к моей заднице кончиком своего члена, и я рефлекторно сжимаюсь.
— Ты можешь, — предлагаю я.
— Ты думаешь, что я смог бы взять тебя таким образом? — Он с вызовом приподнимает бровь, прижимая кончик пальца ровно настолько, чтобы почувствовать легкий ожог, но недостаточно, чтобы добиться какого-либо реального прогресса.
— На самом деле я так не думаю. Ты действительно большой, и, наверное, для этого нам понадобится нечто большее, чем пакетик смазки. Но думаю, ты знаешь лучше, чем я.
Его глаза вспыхивают, два озера тепла, желания и предупреждения.
— Я традиционный ублюдок, Пэйтон. Мне нравится начинать с киски. — Он поднимает головку своего члена вверх, и я чувствую, как он раздвигает меня кончиком, толкаясь внутрь ровно настолько, чтобы я почувствовала его давление. Его жар, тяжесть
— Это так ты называешь то, что ты только что сделал своим ртом? — Бросаю вызов. — Традиционный? — Я покачиваю бедрами, пытаясь впустить его побольше в себя. Не знаю, почему пытаюсь его ускорить, потому что к члену такого размера следует относиться с должным уважением. Просто я не самая уравновешенная из девушек при самых благоприятных обстоятельствах, и у нас было двадцать четыре часа прелюдии. Я готова сменить название своей группы с «Насытившейся и возбужденной» на «Внезапно стала мокрой».
Он качает головой и бормочет что-то о моем психическом здоровье, прежде чем согнуть бедра для быстрого толчка. Это был не просто удар, скорее идеально нацеленный девятый мяч в угловую лузу. Если девятый мяч был немного широковат для лузы, то луза обладала способностью растягиваться, и ей нравился вызов.
Я выдыхаю и высвобождаю постельное белье из своих объятий.
— Ты в порядке? — Винс внимательно наблюдает за мной.
— Хм-хм, — бормочу я и киваю головой, наблюдая за ним в ответ. Он действительно самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела. Протягиваю руку и провожу кончиком пальца по его нижней губе. Не могу поверить, что я делаю это с ним. Это как выиграть в секс-лотерею, думаю я, покачивая бедрами под ним.
— Ты чувствуешься чертовски хорошо, — стонет он и отстраняется, прежде чем снова погрузиться в меня.
— То же самое, — отвечаю я, крепче прижимаясь к нему.
— Руки над головой, — инструктирует он, перекладывая мою ногу к себе на плечо. О, святой Иисус, это немного меняет дело. Я сгибаю другую ногу, чтобы упереться ступней в кровать, потому что думаю, что она мне понадобится. А потом он двигается быстрее, и это грубо, горячо и глубоко, именно так, как я просила. Даже не думаю о том, чтобы убрать руки, потому что они нужны мне там, где они находятся, чтобы сохранять безопасное расстояние между моей головой и спинкой кровати.
Винс щипает меня за сосок, и я так сильно сжимаюсь вокруг него, что мы оба шипим в ответ.
— Черт, ты такая тугая, — шепчет он мне на ухо. — Тугая и влажная. Ты чувствуешься даже лучше, чем я себе представлял.
Знаешь, что меня больше всего возбудило в этом предложении? Мысль о том, что он думал о том, чтобы трахнуть меня. Я издаю глубокий горловой стон и поворачиваю бедра навстречу его толчкам.
— То же самое, — шепчу я в ответ.
— Ты еще более влажная на моем члене, чем была на моем лице.
Если бы я была способна покраснеть, я бы покраснела. Я имею в виду, что так оно и есть. Способна на это. Но я уже достаточно раскраснелась и задыхаюсь, что легкий румянец был бы незаметен прямо сейчас.
Затем он прижимает оба моих колена к груди, мои ступни упираются ему в плечи, и снова погружается в меня.
— О, Боже мой.
— Да, — подбадривает он, — Поговори со мной. Скажи мне, что тебе нравится.
— Ты мне нравишься, — отвечаю, так как это единственный способ выразить свои чувства. Я никогда раньше не была ни с кем подобным ему. Он — это какое-то волшебное сочетание доброты и агрессивности, совершенно в моем вкусе.