Хороший брат
Шрифт:
Отдавал управление мне в руки, чтобы я могла распорядиться им, как заблагорассудится.
И я провела ладонью по его щеке, далее чуть ниже по шее. Обрисовала огонь, спустилась к груди, очертила абстрактный треугольник у сердца. Потом царапнула ноготками литой пресс и темные волосы, уходящие за резинку шорт, и набрав в грудь воздуха, запустила руку под эту резинку.
Яр хрипло простонал и опустился на меня всем телом, вновь целуя губы, шею. Развел мои ноги шире и нежно провел ладонью по внутренней стороне бедра. По телу пробежал электрический
Одним резким движением Ярослав впечатал меня в цветы и вырвал из горла глухой стон, перемешанный с его именем:
– Яр…!
Я вскрикнула, и парня окончательно унесло, смыло волной и утянуло в пучину штормового моря вместе со мной. Размашистыми движениями он припечатывал меня к траве, каждый раз вырывая стон. Моя голова металась по земле, руки хаотично блуждали по сильному, горячему и такому родному, близкому телу. Я вырисовывала на нем новые узоры поверх забитых под кожу татуировок.
Если бы было можно написать на его теле - я бы непременно закрепила там слова о ненависти, о злости и отчаянии. И перекрыла бы это словами о любви, о неимоверной тоске, жажде, о болезненной, невыносимой нужде по нему.
Он мучил меня, доставлял страдания и возносил к небесам. Я выкрикивала его имя, больно впивалась в волосы и терзала губы. Ярослав окончательно сорвался и пробормотал несвязно:
– Девочка…моя… любимая… самая… нежная…
Я пропускала все мимо ушей, сейчас слова не нужны. Только его тело и огонь, сжигающий снаружи и внутри. От него ко мне прошел ток, мои ноги свело судорогой, а внизу живота разлился жар, и все это с его именем на устах.
Ярослав обессиленно упал рядом и прерывисто дышал, жадно хватая спасительный воздух так, будто за ним бежала стая волков. Я тоже пыталась выровнять дыхание.
– Наташка, - начал Яр, но я перекатилась на бок и закрыла ему рот ладонью.
– Молчи. Пожалуйста-пожалуйста, молчи, - взмолилась я.
Ярослав взял мою ладонь, оторвал от своих губ, поцеловал запястье, посмотрел глазами, в которых отражались небесные блики и убил меня тремя словами:
– Я люблю тебя.
Я зарычала, подскочила с места, подхватила свое белье, на ходу оделась и ушла. Слышала, что Яр тоже поднялся.
– Не ходи за мной, - бросила ему и пошла к деревьям.
Парень послушался, и я была благодарна за это. Необходимо привести себя в порядок и побыть в одиночестве.
Зайдя в тень деревьев, я прислонилась спиной к стволу и обессиленно скатилась вниз, больно царапая кожу. Отсюда мне открывался хороший вид на поле и Туманова. Он поднялся на ноги, со злостью натянул футболку и начал размашисто срывать стебли полевых ромашек, перекидывая их из одной руки в другую.
“Я тебя люблю”. Больнее сделать просто невозможно.
Что сказать в ответ?
И я тебя люблю? Ты сволочь, но я люблю?
Ты снова обидишь меня, но я по-прежнему буду любить?
Ты уедешь, а я останусь тут и буду любить тебя, как и раньше?
Ведь можно сделать вид, что ничего не было. Представить, будто мы - просто мираж прошлого, не более.
Я успокоила бешеное сердце, встала, поправила волосы, достав оттуда парочку веточек, выпрямила спину и вышла из своего укрытия.
Ярослав уже был возле машины и, склонившись над капотом, заливал воду. На меня он не обратил никакого внимания. Это царапнуло изнутри, но так даже лучше. Я открыла дверь и собралась сесть, но увидела на пассажирском сиденье огромный, несуразный, корявый, сорванных на эмоциях, со злостью и при этом невероятно красивый букет полевых ромашек.
К горлу подкатил ком, и я поспешила проглотить его. Подняла букет, села и бережно положила подарок себе на ноги. Всю округу обнесет такими темпами.
Ярослав закрыл капот, закинул назад гитару и сел на водительское место. Уезжать он не спешил. Повернув голову, молча сканировал меня.
– Спасибо за цветы, - сказала из последних сил.
– Я люблю, Наташа.
– Пожалуйста-пожалуйста, не надо, я не выдержу… уткнувшись носом в цветы, я прикрыла глаза.
– Ты - самое лучшее, что было со мной. Ты ошибаешься, если думаешь, что я отступлюсь. Больше я не совершу такой ошибки.
Глава 23 Закипели
– Татуся, а чего это у тебя в волосах трава? Сон оказался вещий, и ты вправду заблудилась в лесу?
– Баба Капа, тихо посмеиваясь, смотрит с хитрым прищуром на нас с Наташей.
Рассматривает с интересом, будто знает, чем мы только что занимались.
– Да мы закипели по дороге, - нервно отмахнулась девушка, заходя в свой дом.
Все движения были дергаными. Как бы она ни старалась держать себя в руках, получалось у нее плохо.
– Теперь это так называется?
– усмехается бабушка и заходит вслед за Наташей.
Я прячу нервный смешок в кулаке и тоже иду за ними, как привязанный пес.
– Ба!
– Наташка восклицает и стыдливо заливается краской, становясь похожей на спелый помидор.
Если раньше Баба Капа догадывалась, то теперь у Карасика все написано на лице.
– И не бабкай мне тут! Дело молодое. В следующий раз хоть позвоните, предупредите, что кипите, чтоб я вас не ждала к ужину.
Я тихо смеюсь за их спинами, стараясь никак не выдать себя. Хватит и Наташкиных пунцовых щёк.
– Бабушка! Но мы и вправду закипели. А ты чего ржешь?!
– Наташка переходит на крик. А я не могу сдерживаться и действительно начинаю ржать в полный голос.
Нервы ни к черту, потрепала мне душу светловолосая фея. Хотя какая она фея? Колдунья, сожрала мое сердце и не возвращает. А мне и не надо. Пускай остается у нее, мне по кайфу. Все мое - теперь ее, и голова, сердце и все что ниже.
– Да, баб Капа, мы действительно закипели, - стараюсь держать лицо, но куда там! Рожа трещит от того, что смех сдерживаю.