Хороший год
Шрифт:
Макс, естественно, рассыпался в благодарностях, а Натали продолжала:
— Завтра я уезжаю в Марсель, но это не важно. Когда вернусь, может, нам удастся вместе пообедать, и тогда вы мне все подробно расскажете. — Она с улыбкой обернулась к Кристи: — А если прихватите с собой вашу подружку, я смогу попрактиковаться в английском. — Она игриво помахала им пальчиками: — Пока.
Изящно покачиваясь и цокая каблучками, она засеменила прочь.
Кристи выдохнула и покачала головой:
— Уж эти мне француженки. Клеются ко всем подряд.
— Просто флиртуют, — заметил Макс. — Старинная
— Но ко мне-то чего ради клеиться? Я еле вырвала у нее руку.
— Ты на что намекаешь?
— Догадайся сам.
— Странно. Такое мне в голову не приходило, — задумчиво сказал Макс, глядя вслед Натали, которая как раз свернула с площади на улицу, что вела к ее конторе.
Днем Макс пошел показывать Кристи угодья вокруг дома. После вчерашнего бурного объяснения им было куда легче общаться, чем прежде. Забыв про перепалки, они брели по винограднику и обсуждали, куда завтра повести энолога. Кристи чувствовала себя в винограднике как дома — недаром же она хвалилась, что вино пьет с пеленок; наметанным глазом окидывая лозы, она тут же отметила отсутствие сорняков и мучнистой росы. Лозы здесь обрезают и подвязывают по-своему, сообщила она Максу, но в общем и целом все делается так же, как в Калифорнии, только в Напе любят еще и красоту навести, и в конце ряда лоз обычно сажают розовый куст.
— Я видел подобное на снимках виноградников Бургундии и Бордо, — заметил Макс, — но тут красотой, пожалуй, не очень увлекаются. Наверно, считают, что раз розовыми бутонами не напьешься, то зачем попусту стараться?
— На самом деле это не украшение, скорее нечто вроде канарейки, которую шахтеры брали в забой; при малейшей примеси вредных газов в воздухе птичка заболевала и дохла. Вот тебе и сигнал тревоги. Так и розы на винограднике: чуть заведется какая-нибудь зараза, розы ее подцепят первыми. И у тебя будет время обезопасить лозы. Очень толковая придумка, хоть и возникла она во французских головах. — Кристи искоса глянула на Макса. — С другой стороны, если бы не Америка, никаких виноградников здесь не было бы и в помине.
— Ты про того мерзкого жучка?
— Да, — кивнула Кристи, — про филлоксеру. В девятнадцатом веке, в шестидесятые годы, она сожрала во Франции почти все лозы до единой. Но когда выяснилось, что наши лозы филлоксере не поддаются, американцы привезли сюда миллион с лишним корневищ и привили к ним европейские сорта. Вот, пожалуйста, введение в историю современного виноделия за какие-то тридцать секунд.
— Эти байки вы рассказываете в американских винокурнях? Сдается мне, жучок как раз из Нового Света сюда и прибыл.
— В такие подробности мы не вникаем, — усмехнулась Кристи.
Они перебрались через низкую ограду и оказались на каменистом поле, которым завершались владения дяди Генри. "Есть тут хоть что-нибудь похожее на нормальную почву?" — думал Макс, ковыряя щебенку носком кроссовки.
— Ну и земля, смотреть страшно. Поразительно, что здесь еще что-то растет.
Кристи не отвечала. Сдвинув темные очки на макушку, она присела на корточки между рядами лоз. Потом подняла глаза на Макса и протянула ему крошечную чахлую гроздочку;
— Взгляни-ка.
Макс взял гроздочку и подержал на ладони.
— Ничего не замечаешь? — спросила Кристи и, не дожидаясь ответа, продолжила: — Она ведь не сама упала. Ее срезали. Видишь косой срез? От секатора. А теперь посмотри вдоль ряда — земля усыпана такими же гроздочками. — Она встала и осмотрелась. — Держу пари, на всем участке та же картина.
Чтобы Руссель стал часами срезать грозди, на которые потратил столько времени и труда? В голове не укладывается. Какой в этом смысл?
— Очень странно, — проронил Макс. — В Калифорнии наверняка такой дурью не занимаются.
— Еще как занимаются, — возразила Кристи, — но не все, только самые серьезные и опытные виноградари. Эти срезают, наверно, две из трех кисточек; в результате все питание достается оставшимся гроздьям, они особенно богаты сахарами и при сбраживании процент спирта в них выше. Процедура эта носит любопытное название: vendange verte [111] . На нее уходит много времени и труда. Ну и денег, потому что машинам это не поручишь, но считается, что вино уж точно будет лучше. Наверняка этот участок на особом счету. Какой здесь сорт?
111
Сбор зеленого винограда (фр.).
Макс пожал плечами:
— Сегодня вечером узнаю у Русселя. А завтра расспросим специалиста. По-моему, так горбатиться ради той гадости, которой забит подвал, просто глупо.
Кристи с задумчивым видом смотрела на ряды лоз:
— Слушай, это же отличный участок, и расположен великолепно: восточный склон, каменистая земля прогревается медленно — тем лучше для корней, а при таком уклоне никакой дренаж не нужен. Из здешнего винограда ты просто обязан производить хорошее вино. В Напе за подобный клочок земли запросили бы кругленькую сумму.
— Какую же?
— Ну, суди сам: пару лет назад Коппола купил у нас в Калифорнии, в Сономе, виноградник, и знаешь почем? По триста пятьдесят тысяч долларов за акр.
Макс присвистнул.
— Да, цена безумная, — согласилась Кристи. — Но виноделие — это бизнес. Слыхал про вино, которое называется "Клекочущий орел"? Недавно на винном аукционе в Напе одна бутылка ушла за полмиллиона долларов. Одна бутылка!
— Бред, — бросил Макс. — Как можно пить вино, которое стоило полмиллиона долларов?
— Не знаешь ты Америки, — засмеялась Кристи. — Человек, купивший ту бутылку, никогда ее не откупорит. Он же ее для понта приобрел, как дорогущую картину. Выставил ее небось в гостиной на специальной подставке и даже ценника не снял.
— Верно, не знаю я Америки, — согласился Макс.
Они обошли каменистый участок. Кристи оказалась права: под всеми лозами лежали, сливаясь с грунтом, аккуратно срезанные виноградные кисточки. В конце концов они перегниют и вернутся назад, в почву. А на следующий год все повторится заново. Макс надеялся, что ему удастся увидеть это собственными глазами.