Хороший мальчик. Строптивая девочка
Шрифт:
На это мне возразить нечего. Зато есть следующий вопрос:
— Тогда почему это всё крутилось вокруг отца?
Светлана Викторовна всплеснула руками, возмущенно глянув на меня.
— Ты Костю плохо, что ли, помнишь? Он первые лет сорок своей жизни только о музыке говорить и умел. Местами ещё изредка о себе, но в основном о великом и творческом. Мне просто нужно было вам хоть какие-то соприкосновения дать, иначе бы вы за всю жизнь и пары фраз друг другу содержательных не сказали, и ты бы жила в полной уверенности, что твой отец самовлюблённый осёл.
— А я и сейчас его таким считаю, — вырвалось
Мама с прищуром на меня посмотрела, а потом не выдержала и расхохоталось. Сначала я подумала, что моя истерика заразна и распространяется воздушно-капельным путём, а потом решила, что это всё реально смешно.
Отсмеявшись, она вытерла немного увлажнившиеся глаза.
— Ну, такой он у нас, — развела мать руками.
— Тогда за что ты его любишь?
— А своего Стаса за что любишь?
Я могла бы начать перечислять качества Чернова — добрый, надёжный, понимающий… но тут же всплывало и другое. Нервный, резкий, порывистый. Стас умел быть разным. И дело тут видимо было не в наборе отдельных качеств.
Светлана Викторовна, увидев моё замешательство, понимающе кивнула головой.
— Вот и отец бывает всяким. Ребёнок, — непривычно обратилась она ко мне, подобрав наиболее обтекаемый вариант, — любят не за что-то. Скорее уж вопреки.
— Ты поэтому столько лет терпела?
— Мы с Костей по-разному пробовали, — чуть помолчав, продолжает она. — И вместе, и порознь. Если ты думаешь, что все двадцать лет мы крутили роман у всех за спиной, то ты ошибаешься. Просто это было не так легко держаться в стороне друг от друга. Я пыталась отпустить, пыталась не ждать, да даже ненавидеть и презирать, но говорят, что первая любовь она такая…
— В смысле? — ошарашенно спрашиваю я.
— А вот так. Влюбилась как идиотка, и всё…. Ни мозгов, ни гордости, ничего…
— Тогда отец ещё большая сволочь, чем я думала.
Мама слегка качает головой.
— Какая же ты ещё максималистка.
— Нормальная я! — недовольно возмущаюсь я, понимая, что, кажется, почти научилась защищать себя.
— А я разве спорю? Нормальная, но максималистка. Тебе всегда нужно было, либо всё, либо ничего.
— Я бы в жизни не смогла… делить его… Стаса с кем-то другим.
— Тебя никто и не заставляет. Но ты почему-то готовишься к отступлению, — осторожно замечает мама.
— Я не отступаю, — недовольно морщусь я.
— А что ты делаешь?
Кто бы ещё знал, что я там делаю.
— Не могу видеть, как он страдает…
— Н… Ве-ра, — пробуя на вкус моё имя, останавливает меня мама. — Тебе не кажется, что он сам виноват?
— А отец? — перевожу я стрелки, стараясь защитить Стаса.
— И отец во многом виноват сам. И я виновата. С людьми вообще зачастую происходит то, что они с собой творят.
— И я виновата? — то ли спросила я, то ли признала.
Мама устало вздохнула.
— И ты виновата. Но это не значит, что всё поломано. Вышло так, как вышло. И с этим видимо придётся жить. И тебе. И твоему Стасу. Чем бы не разрешилась эта история с ребёнком, в любом случае ему и этой Насте нести ответственность. Но это жизнь, а она вся состоит из таких вот… историй. Почему ты думаешь, что ему будет лучше без тебя?
Я приваливаюсь в маминой ноге, утыкаюсь лбом ей в колено.
— Вам же без меня лучше
— Господи, да ты издеваешься, что ли, надо мной?! — почти зло возмущается мама. — Нам без тебя настолько плохо стало, что только и оставалось, что держаться вместе.
Все обиды… они такие дурацкие и детские, и до ужаса больнючие. Как пиявки, которые впиваются в тебя, и вроде как терпимо, но они всё норовят и норовят залезть куда поглубже, не давая забыть о себе. Вот сейчас я понимаю Стаса, который упорно твердил одно и то же.
— Тогда почему ты мне велела приходить только тогда, когда я определюсь со своими желаниями?
— А что я ещё должна была сказать?! Чтобы ты приходила, когда тебе плохо будет? Ты на меня и так волком смотрела, виня во всех возможных грехах.
— Я не…
— Смотрела, смотрела, даже не сомневайся. А так хоть какой-то шанс был, что ты однажды себя поймёшь, — назидательно настаивает на своём мама
— Думаешь, поняла? — отчего-то робко интересуюсь я.
— Ну ты же пришла.
Глава 26
Вера ушла, а я завалился на кровать и до рези в глазах пялился в потолок, пытаясь хоть как-то привести мысли в порядок.
Мир пошатнулся, накренился и треснул. И я настолько оказался к этому не готов, что буквально начал сходить с ума. До меня долго не могло дойти, что в этой истории оказалось самым страшным. И вот, когда пришло понимание, стало только хуже.
Как не крути, но я с самого начала думал не о том. Уперевшись рогами в свои принципы и убеждения, я слишком рьяно пытался найти правильный, считай достойный, выход из ситуации. Подпитываемый собственными загонами и закостенелыми комплексами, получалось, что я упорно переживал свою драму и факт того, что моя правильная жизнь дала очередную трещину. А ведь когда-то именно это предсказывала мне Вера. Идеальный мальчик с идеальными представлениями. Получается, все эти дни я страдал лишь о том, как поступить должным образом. Забывая о главном. О ребёнке, Насте и Вере. Нет, я боролся за них, но полностью упуская из виду более важные вещи. Всё-таки я эгоист. Даже сейчас, нашёл возможность пострадать о себе любимом, хотя ведь дело совсем не в этом.
Дамир поскрёбся в дверь с манящим предложением:
— Хочешь, поговорим?
— Хочу, — не отрывая голову от подушки, вяло констатировал я. — Но не буду.
Бероев издал странный звук, очень похожий на смешок.
— Всё как обычно или всё-таки что-то осознал?
— Ещё нет. Но я в процессе…
Ближе к вечеру в голове созрел план. Наспех одевшись и, крикнув Дамиру, чтобы не ждал, я выскочил из квартиры.
На улице холодало, декабрьский ветер противно бил по лицу, и я невольно поморщился. Впрочем, сейчас было не до этого. Машина прогревалась непростительно долго, а я крутил в руках телефон, разрываясь от желания позвонить. Весь вопрос был в том, как ехать, сразу и наскоком или же попытаться договориться о встрече. Гарантий, что Настя захочет опять увидеться, у меня не было, поэтому решил ехать наудачу. Я уже понаделал столько ошибок, что просто не в состоянии понять в данной ситуации, что правильно, а что — нет.