Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки
Шрифт:
« 18 июнягенерал Берзарин получил приказ выехать со штабом из Риги в район южнее Шяуляя. Предстояли штабные учения.В них должны были участвовать и штабы 8-й и 11-й армий. Учение проводил командующий округом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов…
Ранним утром 18 июня (возможно 19-го июня. – О. К.) штаб нашей армии прибыл в назначенный район, что примерно на полпути между Шяуляем и Паневежисом. Мы развернули командный пункт, работы начались. Когда проводили рекогносцировку местности, на КП приехал генерал-полковник Кузнецов. Он
– Не спешите! – ответил командующий.
Он добавил, что ему приказали отменить даже затемнение, введённое было в городах на случай воздушной тревоги, и вернуть отправленные на восток эшелоны с семьями комсостава.(Указание Жукова на недопустимость введения затемнения городов Кузнецов получил письменно 21 июня: « Требую немедленно отменить незаконно отданное распоряжение и дать объяснение для доклада наркому… ЖУКОВ» (ЦАМО, ф. 251, оп. 1554, д. 4, л. 437)», ВИЖ № 5, 1989. с. 29. – К.О.). Николай Эрастович Берзарин продолжал настаивать на выдаче частям боеприпасов. Я доложил командующему, что армия не имеет никакого артиллерийского резерва.
– Резерв есть, – ответил Кузнецов. – Пока он в моём распоряжении. Поезжайте в Бубяй, там стоит 9-я противотанковая бригада РГК. От моего имени прикажите командиру бригады поднять части по тревоге и вывести на боевой рубеж.Кстати, ознакомитесь с состоянием бригады.
Он назвал пункты, через которые проходит этот рубеж, объяснил вкратце задачу бригады в ходе штабных учений. Я поехал в Бубяй с чувством весьма неопределённым. 9-я противотанковая бригада в подчинение нашей армии не вошла, и на мою долю снова выпала роль промежуточной инстанции. Опять, как и в случае с 67-й дивизией в Либаве, которая имела своё непосредственное начальство – штаб 8-й армии, я должен был только «посмотреть и ознакомиться» и передать соответствующие указания…
Оказывается, командующий округом опередил меня. По пути в 11-ю армию он заехал в 9-ю бригаду и приказал её командиру полковнику Полянскому выдвинуть полки на боевой рубеж юго-западнее Шяуляя, в 60–70 километрах от государственной границы, оборудовать огневые позиции и подвезти к ним снаряды… В первые дни войны это соединение сыграло большую роль в боевых действиях на шяуляйском направлении…»
Такое ощущение что Кузнецов «разрывался» в своих поступках – то он не сообщает подчинённым о существовании директивы от 12 июня и тем более приказа ГШ от 18 июня, проводит «учения» и пытается загнать артиллерию на полигоны, оголив войска, а то, как будто чего-то испугавшись, поступает «правильно».
9-я артиллерийская ПТБ РГК 20 июня заняла оборону юго-западнее Шяуляя и в первые несколько дней войны уничтожила около 300 танков противника, что заставило немцев изменить намеченное направление наступления. Однако когда полки этой бригады начали 19–20 июня выдвигаться на рубежи обороны, то « все были уверены, что тревога и спешный выезд – не более как обычное учение». И прибывшему на место развертывания командиру 636-й АП 9-й ПТ бригады « Прокудину
« Побывав в бригаде, я вернулся на командный пункт 27-й армии. На следующий день(видимо 20 июня. – О. К.) штабные учения закончились, и 21 июня мы вернулись в Ригу,в штаб армии, занимавший большой дом на улице Вольдемара. Отдыхать было некогда. Из приграничных районов продолжали поступать тревожные сообщения. К вечеру мы собрались у командарма Берзарина. Меня волновал всё тот же вопрос: когда выдадут частям боевые снаряды?
Член Военного совета армии дивизионный комиссар Батраков рассказал, что вместе с членом Военного совета округа корпусным комиссаром Дибровой они уже поставили этот вопрос перед Москвой ».
Так это в Москве придумали отобрать (не выдавать) у выводимых в районы прикрытия войск боеприпасы или комиссары решили уже через Москву надавить на Кузнецова?
« Берзарин позвонил в штаб округа. Дежурный ответил, что командующего нет – ещё не вернулся после учений. Указаний насчёт выдачи частям боеприпасов от него не поступало. Командарм приказывает мне поехать в штаб округа, „сесть” там на связистов и во что бы то ни стало разыскать командующего. Выехал…
Минут через пятнадцать моя „эмка” затормозила у подъезда штаба округа. В штабе пустовато. Почти все руководящие работники во главе с генерал-полковником Кузнецовым ещё в войсках. На месте только заместитель командующего генерал-лейтенант Е. П. Софронов… и он не скрывал беспокойства: с командующим так и не было связи. Я позвонил Берзарину, доложил об этом. Попросил разрешения остаться в штабе округа, пока не свяжусь с генералом Кузнецовым. Берзарин согласился.
… Примерно в половине второго ночи (22 июня. – О. К.) начались непрерывные звонки из частей. Командиры спрашивали: как понимать директиву командующего округом? Как отличить провокацию от настоящей атаки, если противник предпримет боевые действия?
Положение у Егора Павловича затруднительное: что им ответить, если сам в глаза не видел этой директивы? Командующий округом отдал её войскам первого эшелона, не известив своего заместителя.
Уже после войны я узнал причину этой несогласованности. Оказывается, командующий округом генерал-полковник Кузнецов, как и другие командующие приграничными округами, сам получил из Москвы директиву Наркома обороны и начальника Генерального штаба о приведении войск в боевую готовность лишь около часу ночи 22 июня».
Хлебников сообщает точное время поступления «Директивы № 1» в ПрибОВО – « около часу ночи », около 0.45–0.50 22 июня. И вроде бы точное время получения приказа в армиях – « Примерно в половине второго ночи начались непрерывные звонки из частей. Командиры спрашивали: как понимать директиву командующего округом? …». Т. е. Ф.И. Кузнецов уже к 1.30 ночи передал текст «Директивы № 1» армии!?!