Хождение к морям студёным
Шрифт:
Призывая добрых духов или обороняясь от злых, шаман подчинял своей воле соплеменников, внушал им то, что считал нужным, поднимал жизненный тонус и нередко избавлял от различных недугов.
Во время проведений шаманских мистерий у разных народов использовались особые одежды, маски, шапки, бубны, посохи, шкуры животных, перья птиц и так далее.
В журнале «Советский Север» за 1931 год подробно описываются ритуалы и образы тунгусских чародеев: «На обуви шаманского костюма пришиты когти медведя, что значит: не шаман ходит и прыгает, а медведь скачет или идет раскачиваясь.
На плечах костюма нашиты крылья гагары или лебедя: не шаман летит по воздуху, а гагара или лебедь,
На шапке изображения рогов оленя: не шаман мчится сквозь лесную чащу, а олень, в которого превратился шаман.
У некоторых шаманов на шапке (со стороны лба) нашито изображение человека — это его предок, который вселяется в голову шамана, думает за него и отдает все приказания…»
Далее в этой публикации говорится, как у тунгусов происходила борьба с эпидемией кори:
«Шаман поет. Его несложная (кажется) мелодия, сопровождаемая специфическими гортанными хрипами и особыми звуками, похожими на кряхтение, передает импровизированный текст, переполненный дикими, мало понятными синонимами, необходимыми для рифмы и для ритма.
Присутствующие повторяют на той же мелодии текст каждой строфы (обычно двухстишие).
…Еще громче загудел бубен. Шаман покинул свою спокойную позу и вскочил на ноги. Его песня бодра и тревожна.
…И песня и речитативы кончились. Шаман начал пляску. Трещат шесты чума под тяжестью прыгающего шамана. Раскиданы ногами головни и угли, и зола чумового огня. Шаман неистовствует.
А бубен, который по очереди переходит от одного юноши к другому, доводит шамана до высшего экстаза; он бьется головой о чумовые шесты, кусает до крови губы и в пляске подражает полету чудовищ…
Зола выбрасывается ногами из огнища, наполняет тяжелой мглой тьму в чуме…
Присутствующие на шаманстве забились и молча следят за каждым движением шамана и несутся, как им кажется, вместе с ним через скалы, хребты, водопады, реки…
Вдруг шаман падает и засыпает. Выпал бубен из рук уставшего юноши… сеанс окончен.
На утро окрестности были украшены белыми «флагами» и шкурами белых оленьих телят (жертвенных животных). Это выглядело как молчаливая просьба спасти род от эпидемии».
Неизвестно, сумел ли шаман в приведенном случае победить болезнь, но подобные обряды совершались каждый раз, когда начинались эпидемии.
Схожие описания шаманства встречаются у путешественников и исследователей Северной Америки, Скандинавии и Русского Заполярья.
Врата в сокровенное
Многим любителям книг и фильмов об индейцах известно выражение «закопать топор войны». Оно означает прекращение боевых действий и установление мира между враждующими племенами. У проживающих на другом континенте чукчей, ительменов, каряков, ненцев, вепсов, саамов существовали подобные обычаи. «Спрятать копье», «схоронить топор», «закопать нож», «спрятать стрелу» — все эти понятия тоже означают установление мира.
Как правило, погребение оружия совершали шаманы или вожди племени.
Некоторые сторонники идеи существования в древности Гипербореи предполагают, что этот обычай распространился оттуда. Жители легендарного материка во время прекращения боевых действий и установления мира якобы закапывали в землю золотую стрелу.
Древние греки отмечали, что гиперборейцы являлись к другим народам, держа в одной руке пучок соломы, а в другой — серебряную стрелу. Солома означала мирные намерения, а стрела — предостережение о готовности гипербореев к боевым действиям. Но почему в руке был не золотой, а серебряный символ войны? На этот счет есть
Конечно, эту версию можно и оспаривать, и не соглашаться с ней, поскольку нет научных подтверждений. Но заслуживает серьезного внимания гипотеза, что шаманизм, появившийся в глубокой древности и широко распространенный не только в северных уголках планеты, возник из единого географического центра и от одного народа.
В начале XX века русский ученый, профессор Борис Эдуардович Петри писал: «Шаманство исповедывают народы самого различного происхождения.
Его придерживаются все палеоазиаты, все тунгусы и все монголы; даже турецкие племена, обитающие на территории Сибири, Восточного и Западного Туркестана, и все финны…
Знаменательным является тот факт, что формы шаманства у этих народов, столь разных по происхождению и по языку, настолько сходны как в своих основных принципах, так порою и в деталях, что само собой напрашивается предположение о едином происхождении шаманства; невольно рождается гипотеза о каком-то центре, где шаманство развилось из своего первообраза в сложную религию и оттуда распространилось по всей территории…»
С этим высказыванием Петри согласны многие ученые, исследователи, путешественники, побывавшие у различных северных народов и получившие возможность сравнить их обряды, традиции, мировоззрение. Не отрицают подобное предположение и сами шаманы, по крайней мере, те, с которыми приходилось мне встречаться в Северной Америке, в Сибири и на Дальнем Востоке. Доказательств того, что их верование и искусство возникли в каком-то едином географическом центре, они не представили. Но почти все толковали о загадочной северной земле, исчезнувшей тысячи лет назад, где зародились многие знания и традиции, полученные в наследство разными племенами и народами.
Да, умеют шаманы любой нации заворожить, увлечь своими тайнами любознательных пришельцев. Но, как обычно, — в их речах полунамеки, недосказанность, неясность. Не любят до конца раскрываться. На то они и шаманы…
А может, эти хранители древних тайн еще не встретили достойных, кому полностью смогут довериться и отворить врата в сокровенное?..
Остров рыжего мамонта
…Еще много загадок зовет к новой работе на Севере, еще много предстоит исследовать, а многое может быть раскрыто лишь долгими годами наблюдений.
Вещая вода
Полдень… Луна… Зной… Снегопад. Алая чайка скользит по горячему льду.
— Смотри, смотри. Не отрывай взгляд. Не думай о другом, — шепчет старый Николай.
Глиняная чаша вздрагивает в его морщинистых коричневых ладонях. Кажется, что вода в чаше становится все прозрачней, и в ней теперь действительно можно увидеть весь мир: звезды, моря, далекие земли, горы, ледники, прошлое, будущее.
Вот снова изнуряющая жаром луна. Солнце осыпает землю снегом.
Моторная лодка Николая несется к острову Столб. Он высится на невидимой границе, где кончается река Лена и начинается море. С трудом лодка преодолевает сильное течение у островного берега. Ох, и не ласкова ты сегодня, река Лена! У самого берега — едва приметное, полузатопленное бревно. Николай резко забирает в сторону. Удара избежали. Но от крутого виража я вываливаюсь за борт…
Ох, и холодна ты сегодня, река Лена!
Песчаный берег. Пасмурная тундровая пустота. Подножие горы, покрытое мхом.