Хождение по квадрату
Шрифт:
— Тебе все равно понадобится большой лист бумаги, — предупредил он.
Мы проговорили минут десять. Хотя Рико назвал нужные мне имена и адреса в первые две минуты, я переписал лишние двадцать шесть. Я не мог себе позволить выдать мои секреты ни Рико, ни кому-нибудь другому. Я закончил разговор и посмотрел на часы. Бесполезно. Я все равно опоздал, приступать к проверкам бессмысленно — ведь я приехал в «Грязный бар» на час позже. Придется ждать до завтра.
Я позвонил Мириам и пригласил ее на вечеринку. Оказалось, что Ронни завтра не работает, но она сомневалась, придут ли они:
— Я не знаю, Мозес, Ронни всегда такой измотанный
— Да ладно тебе, твой парень любит танцевать. И там будет… — Я замолчал, интригуя ее.
— Что?
— Будет кое-кто, с кем я хочу вас познакомить.
Она попыталась выведать у меня подробности, но я категорически отказался говорить. В нашей семье не я один патологически любопытен.
— Мы обязательно придем, — пообещала она, — даже если мне придется всадить ему кофеин внутривенно.
Причина моего звонка Арону была не совсем бескорыстна: он поможет мне купить несколько бутылок вина для подарков, не спрашивая, кому и зачем. Он и раньше не был излишне любопытен, а женитьба и отцовство еще больше притупили в нем это качество характера. Талантом Арона была целеустремленность. Он умел концентрировать внимание так неистово, что отвлечь его не было никакой возможности. Я восхищался им с детства. У меня не было сомнений, что, если бы мы поменялись занятиями, из него получился бы первоклассный детектив, несмотря ни на что, а я, вместо того чтобы стать менеджером крупной фармацевтической компании, все еще бегал бы от одного врачебного кабинета к другому, раздавая образцы и рекламные мячи для гольфа.
Когда я спустился вниз, ни Ники, ни Медведя нигде не было. И я этому обрадовался.
Когда я появился в дверях, Арон протянул мне бокал красного вина. Вышколенный старшим братцем, я покрутил вино в бокале, проверил «ножки», насладился букетом, всосал воздух и подержал во рту перебродивший виноградный сок, чувствуя, что вот-вот рассмеюсь.
— Ну? — спросил он.
— Перечный, со вкусом черной смородины и малины. Зинфандель? [31]
31
Зинфандель — сорт калифорнийского вина.
— Браво. — Арон наклонился, поцеловал меня в щеку. — Скоро мы сделаем из тебя соммелье. [32]
— Следи за речью, лексикой при детях!
Впрочем, дети с Синди отправились покупать обувь к весне. Я ехал по Бруклину к Коббл-Хилл, где, как заявил Арон, находился единственный стоящий винный магазин в этой части города. Арон рассказывал мне о семейных делах. Я пригласил Синди и Арона в бар «У Пути». Даже когда я упомянул, что хотел бы познакомить его со своей девушкой, Арон лаконично ответил:
32
Соммелье — специалист по спиртным напиткам в ресторане.
— Нету няньки…
Я хотел купить бутылку хорошего красного вина, две бутылки хорошего шампанского и одну бутылку шампанского высшего качества. Арон решил, что я рехнулся: это будет стоить целое состояние. Конечно, его нельзя было назвать незаинтересованной стороной. Каждый доллар, который я трачу в этом
— Итак, о чем ты хотел поговорить?
Он знал меня, мой брат Арон.
— Предположим, я узнал что-то очень плохое о папе. Ты бы хотел это знать?
— Папа умер. Так зачем?..
— А если бы не умер? — Я не отставал. — Что, если бы ты обнаружил, что он грабил банки или был мошенником?
— Мне все равно, даже если он был убийцей, — спокойно сказал Арон. — Я бы не хотел это знать. Он все равно мой отец. Не думаю, что можно уничтожить любовь, братишка. Если бы я знал, это была бы моя проблема — не его.
По-моему, я впервые услышал от него такое эмоциональное высказывание. У меня перехватило дыхание.
— А если бы это была Мириам? — поинтересовался я. — Что, если бы я обнаружил, что она употребляет героин или обманывает Ронни? Ты бы хотел, чтобы я тебе рассказал?
— Это другое дело, — ответил он. — Я бы дал тебе пинка под зад, если бы ты мне не сказал.
— Почему?
— Потому что я хочу знать, — огрызнулся он. — С братьями и сестрами все иначе, чем с родителями.
— Почему?
— Потому что…
— Спасибо, — сказал я.
— За что?
— За то, что поставил мозги на место…
Я высадил его у дома и поехал к себе.
На этот раз, когда я вошел в квартиру, телефон не звонил. Я поставил коробку с вином на стол и положил свежую почту на вчерашнюю пачку. Взглянув на металлическую трость, я решил купить другую до вечеринки. Арон ее даже не заметил, его внимание было сосредоточено на другом.
14 февраля 1978 года
Просматривая почту за утренним кофе, я вспомнил, что сегодня Валентинов день, найдя несколько купонов из цветочных лавок, ресторанов и кондитерских магазинов. Я не разобрал и половины счетов и объявлений, как зазвонил телефон.
— Салли, господи, я собирался позвонить, — зевая, ответил я, — но, знаешь, как это бывает, — дела, дела…
— Я удивился, что от тебя ничего нет… — Салли говорил намеками, как завзятый шпион, — если ты понимаешь, о чем я.
— Не понимаю, — ответил я бесцветным голосом. — А должен?
— Все в порядке, — успокоил он меня.
— Как скажешь.
— Я просто хотел сообщить, тут в ближайшие дни тебе должен позвонить репортер. Он много сделал для кампании по розыскам Патрика. Можешь сообщить ему все, что хочешь, абсолютно все.
Я повторил свою любимую фразу:
— Как скажешь.
— Ну хорошо, не беспокойся.
Я не стал спрашивать, почему из всех следователей, разыскивавших Патрика Малоуни, репортер выбрал именно меня, хотя о том, что расследование продолжается, знаем только мы с Кэти. Мне стало окончательно ясно, что меня использовали, что я должен был стать тем каналом, по которому будет сливаться информация. Какая именно — этого я все еще не знал. Честно говоря, я был слишком занят, чтобы думать об этом. Когда пойму, что в действительности происходит с Патриком, может быть, займусь этим. Может, тогда перестану чувствовать себя оскорбленным тем, что меня использовал человек, которого я считал своим самым близким другом. Салли? Что мне до Салли? Он просто еще одна марионетка, посторонний. Посторонний не может предать, но Рико был почти родственником.