Хозяева Эверона
Шрифт:
— Я на них не похож и так поступить не мог, — возразил Джефф. — Мой брат восемь лет был планетарным экологом Экологоческого Корпуса на этой планете. Он любил все новые миры и любил Эверон так же, как Землю. Я люблю его не меньше.
— Но не собираетесь здесь остаться, — заметил Билл.
— Не знаю. За мной охотится Констебль. Когда Джефф вспомнил о своем положении на Эвероне, приятное чувство, вызванное сытостью, исчезло почти мгновенно.
— Констебль — всего лишь один человек, — возразил Билл. — Зуброводы и жители городов — это не все население Эверона.
Низкий мелодичный голос бородатого мужчины странно успокаивающе действовал на Джеффа, который вдруг подумал, насколько беседа с Биллом отличалась от всех разговоров с Джарджи, скорее похожих на вооруженные поединки. Джефф ощутил желание поговорить. Он был почти полностью лишен общения с другими людьми со дня смерти родителей, потом вдруг почти открылся Мартину на корабле. После их первого разговора Мартин вдруг потерял к нему интерес, а Джарджи, как говорилось выше, была чересчур колючей — как терновый куст — с первого момента знакомства. Билл Эсчак, напротив, скорее был похож на доброго дедушку, с которым приятно было поговорить.
— Знаете, — сказал Джефф Биллу, — я пытался понять, как и что происходит здесь, на Эвероне. По пути сюда я видел много антилоп, которые…
— Ой! — воскликнула Джарджи, и Джефф вскочил со скамейки, пытаясь стряхнуть со своих штанов пролитый Джарджи кофе.
— Подождите, — сказал Билл, — я принесу что-нибудь.
Джефф не сводил с Джарджи глаз, пока Билл не вернулся с куском старой, но чистой рубашки. Джефф открыл было рот, чтобы отругать ее как следует.
— Я сама, — быстро произнесла Джарджи, забрав у Билла тряпку. — Отойдите, Робини, не мешайте, и в следующий раз не толкайте меня под локоть.
Джефф потерял дар речи оттого, что она пыталась все свалить на него. Оглядевшись, он готов был поклясться, что все присутствовавшие в комнате смотрели на него с изумлением, несомненно поверив словам Джарджи. «Какая разница, — устало подумал Джефф. — Сосуществовать с ней можно только в том случае, если не сосуществовать. Уйти подальше, при первой же возможности, и держаться подальше».
— Ну вот, — сказала Джарджи, отдавая тряпку Биллу. — Все в порядке. Спасибо.
— А как ты, Робини? — спросил Билл. — Есть запасные штаны или одолжить?
— У меня есть вторая пара, — проворчал Джефф, оставив тщетные попытки просушить свои штаны.
— Тогда пойдем. — Билл бросил тряпку на стол. — Покажу комнату, которую мы тебе отвели, там сможешь переодеться.
Он вывел их из столовой, в которой они обедали, и провел по другому коридору к простой двери, за которой оказалась комната площадью примерно пять квадратных метров. Здесь стояла койка, грубое деревянное кресло, покрытое цветастым одеялом, и простой деревянный столик, который, судя по виду, совсем недавно использовали в качестве письменного. Рядом с толстой серой незажженной свечой стояли в подставке из коры ивы угольные карандаши, тут же лежала пачка толстой бумаги. На койке лежали рюкзаки Джеффа и Джарджи.
— Бери рюкзак, — приказал Билл Джарджи. —
— Меня это устраивает. Этот чужестранец храпит, можешь себе представить. А теперь оставь нас на минуту, Эсчак, нам надо поговорить наедине.
Билл удивленно поднял брови.
— Я не знаю, — сказал он нерешительно. — Бью…
— Закрой дверь, когда будешь выходить. Это не касается ни тебя, ни Бью.
Билл захохотал. Это был странный, почти беззвучный смех, который не подходил к сложившемуся у Джеффа мнению об этом человеке.
— Я дам вам время сменить ему штаны, — сказал Билл и вышел.
Джефф попытался что-то сказать, но Джарджи быстро закрыла ему рот ладонью.
— Ну давай, снимай штаны, — сказала она громко, потом убрала ладонь с его рта, прижала палец к своим губам, указала на рюкзак, а сама подошла к двери и прислушалась.
Смущенный Джефф неловко снял мокрые, прилипавшие к телу штаны и быстро надел сухие, достав их из рюкзака. Он затягивал ремень, когда к нему подошла Джарджи.
— Все в порядке, — прошептала она, — нас никто не подслушивает. Можно говорить, только тихо.
— Я…
— Шепотом, черт вас возьми.
— Хорошо, — прошептал Джефф. — Почему вы так уверены, что нас никто не подслушивает?
— Верьте мне на слово. Если кто-нибудь дышит в этом коридоре, а его не слышу, значит, у него легкие не больше, чем у клеща. Кроме того, я почувствовала бы запах старины Билла Эсчака темной ночью на расстоянии пять метров.
— Запах? — недоверчиво переспросил Джефф.
— А вы так не можете? Ах да, вы же похожи на всех городских жителей. Носа нет, ушей нет. Впрочем, это не важно. Слушайте, знаете почему они поселили меня в ночлежке?
— Нет.
— Потому что они мне не доверяют. Я мало что могу сделать, когда меня окружают тридцать-сорок лесных жителей. Значит, вы должны рассчитывать только на себя.
— А мне они доверяют? — прошептал Джефф.
— Доверяют? Вам они тоже не доверяют, но знают, что вы ничего не способны предпринять самостоятельно, и решили о вас не беспокоиться, убрав от вас меня. Будьте осторожны. Я сделала для вас все, что могла. Дальше рассчитывайте только на себя, и если вы будет говорить о вещах, которые вас совершенно не касаются, у этих людей может сложиться впечатление, что вы знаете больше, чем на самом деле. Если вы до сих пор не научились держать рот закрытым, сделайте это немедленно, если не хотите, чтобы Билл Эсчак перерезал вам горло до того, как завтра зайдет солнце.
— Перестаньте, не хотите же вы сказать, что он из тех людей, что способны так поступить!
— А что, это не так? Почему, по вашему мнению, он стал заместителем Бью? Эти люди похожи на взводную пружину арбалета. Старый Билл зарезал больше людей, чем у вас зубов. Они плохие люди, Робини, и не стоит забывать об этом ни на минуту. Теперь… — она замолчала на мгновенье, — рассчитывайте только на себя.
Она повернулась, быстро подошла к двери и открыла ее.
— Входи, Эсчак, нет смысла подкрадываться. Я готова идти в свою конуру.