Хозяева Москвы
Шрифт:
Ворон не собирался оказывать ни того, ни другого.
– Конец года скоро, – сдался Шувалов, – а у нас финансирование государственное.
– Неужели?! – делано ужаснулся Ворон. – А еще вчера был сентябрь.
– А никто декабря ждать не обязан, – прорычал Шувалов. – Потому что тут, – он потыкал пальцем в ладонь, – Зона, а вокруг – взмахнул руками, начертив в воздухе воображаемую окружность, – вся остальная Россия. И живет она по тем же гребаным правилам, что и десять, двадцать, сорок лет назад. Да они еще при Союзе существовали, эти правила. Мы бюджетники! А это значит, денежки, которые в начале года отвалили, будь добр,
– Территорию уже облагородили дальше некуда, – заметил Ворон.
– Но ведь это хорошо, если деньги остаются? – все же подал голос Денис. Во-первых, он действительно не понимал объяснений академика. А во-вторых, уже начал чувствовать себя в этой комнате неодушевленной частью обстановки.
– Чистая душа, – вздохнул Шувалов. – Конечно, хорошо. Но не в России. В России хороший руководитель не тот, кто работу выполнил и деньги сберег, а тот, кто не выделился из общей серой массы. Получил – потрать. А если ты деньги отмыть не умеешь, то какой же ты руководитель. Значит, в следующем году финансирование тебе урежут.
Денис по-прежнему ничего не понял, но кивнул.
– Расея, пнимаешь, – отозвался Шувалов и пошел к небольшому сейфу. Выудил оттуда бутылку водки и стаканы. – Малому не предлагаю, а мы с тобой тяпнем, как старые знакомые.
– Немного, – согласился Ворон, неизвестно что именно имея в виду.
Прозрачная влага наполнила стаканы почти до половины. Ворон поднял свой, отсалютовал академику и выпил – легко, словно воды хлебнул. Академик проглатывал горючую жидкость с видимым трудом и не так быстро.
– По второй… – Шувалов снова потянулся за бутылкой, он на глазах утрачивал ореол большого начальника и превращался… Дэн даже не мог подобрать слов для объяснения. Даже манера речи изменилась. Василий Семенович начал растягивать слова и говорить просто, почти как Стаф обычно.
– Хватит. – Ворон качнул головой.
– Да брось. Беленькая ж, не паленка какая-нибудь. Ваш брат говорит, радиацию и всякие плохие последствия Зоны из организма выводит.
Ворон хмыкнул.
– Ты когда в последний раз в Периметре был? – И, не дождавшись ответа, заметил: – По поводу радиации – это к старой Зоне, в Москве ее нет, и даже радиационный фон имеет тенденцию к уменьшению. Насчет последствий водки для организмов ходоков в новую Зону не в курсе. Но печень мне моя дорога… хотя бы как память о ней самой, – пьяным он не казался совершенно.
– Очень жаль. – Казалось, Шувалов не обиделся. – Тогда не задерживаю.
Они вышли в коридор, и тут Ворон удивил Дэна по-настоящему. Потому что никто и никогда раньше не интересовался его мнением относительно других людей. А уж по поводу предстоящего задания – тем более. Денис чувствовал себя польщенным и благодарным одновременно, хотя где-то внутри и понимал, что интерес Ворона вызван вовсе не хорошим отношением к нему лично. Сталкер сравнивал впечатления. Сверялся с ним, как с новым и более точным, но непривычным в обращении прибором.
Глава 6
Арсенал Академии располагался на минус третьем этаже и мог спорить даже с валуевским. Дэн думал, что за свою жизнь насмотрелся на автоматы, обрезы и пистолеты во всех их вариациях, но, оказалось, ошибался. Чего только стоило узкое длинное дуло с пришпандоренными прямо на него мониторами. Приклад, спусковой
– Перед вами первая модель винтовки типа электрошокер, – подскочил какой-то научник в халате и очках с квадратными линзами. – Самодельная, единственная в своем роде. А вот это, – он указал на небольшую коробочку с антенной и дулом в виде иглы, на боку располагалось несколько кнопок и рычажков, – модель последняя. Почувствуете разницу?
– Зачем в Зоне шокер? – Дэн был удивлен. Он всегда полагал этот прибор, считающийся оборонительным оружием в некоторых странах Европы, больше пугачом или женским средством защиты во время ночных прогулок. Нечто наравне с газовыми баллончиками или знаниями азов рукопашного боя. Мужчинам положено огнестрельное оружие или, на худой конец, холодное, но не травматика или подобные игрушки.
– За тем, что такой электромагнитной среды, как в Москве, нигде больше не найдешь. И штука эта посильнее пули, быть может. – Ученый расплылся в улыбке. Видимо, не часто ему доводилось объяснять настолько элементарные вещи.
– Ни разу не видел, чтобы эта игрушка остановила мародера или быкуна, например, – бросил Ворон.
– Зато пуля не останавливает матрицу, а шокера они пугаются и сворачивают. – Научник даже обиделся от такого скептицизма.
– Матрицы не опасны в принципе. На людей они не нападают, – заметил Ворон. – Если на тебя движется труп, разумнее всего попросту уйти с его дороги.
Они препирались еще некоторое время, но Денис утратил нить разговора. Он во все глаза смотрел на следующую диковину. От прежней винтовки у нее остались только приклад да набор сменных прицелов в виде небольших мониторов. К прикладу крепился толстый металлический брусок длиной сантиметров двадцать. Из него торчал прицел, используемый в данный момент, приемник боезапаса, небольшая антенна, вроде как у ручного стереоприемника, рожок с электронным дальномером и что-то совершенно не поддающееся опознанию. Вместо спускового крючка – большая плоская кнопка.
– Водомерка, – улыбнулся Ворон чему-то своему, проследив за его взглядом, и обернулся к научнику. – Макет или все-таки выпросили у старика?
– Сам отдал, – пожал плечами хранитель арсенала-музея.
Ворон хмыкнул. Кем бы ни был этот «старик», но он либо отошел от дел, либо ходит теперь с монстром побоеспособнее. Хотя Дэн и не мог представить, чтобы ходок в Зону расстался с любимым оружием – а ведь заметно, что «водомерка», как обозвал ее Ворон, именно обожаемая, взлелеянная, сотню раз переделанная именно для удобства хозяйской руки.
– Эффективная дальность стрельбы у импульсной винтовки составляет четыре с половиной километра, на трех километрах заряд проделывает дыру в танковой броне, – произнес научник так, словно это было его оружие, а сам он наведывался в Зону почти каждый день.
– Не четыре с половиной, а все же четыре, – поправил сталкер и заслужил неистовый взгляд.
Научник воспринял уточнение как сильнейшее оскорбление. Однако взял себя в руки и продолжил рассказывать:
– Отдачи нет. Звук выстрела представляет собой негромкое шипение, которого не слышно с двадцати шагов. Вспышки не дает. Дыма не создает. Боезапас – восемьдесят выстрелов без перезарядки. На ее основе создан пистолет АПЛОТ. Он, конечно, бьет недалеко, но и не столь громоздок.