Хозяева руин
Шрифт:
Сверкнула молния, ослепив на миг. В небе тяжело заворочались громовые раскаты. Когда Алекс протер глаза, стрелок с волчьей шкурой на плечах уже скрылся. Яна дернула Алекса за руку и втащила под прикрытие бетонной стены.
– Не стой там, увидят! – сердито прикрикнула девушка.
Троица затаилась среди крошащихся бетонных стен, торчащих из ворохов осклизлых замшелых листьев.
Гром загремел снова, заглушая стрельбу на берегу. Ливень хлынул с новой силой, и во вспышках молний между деревьями замелькали согбенные фигуры бойцов. Серые волчьи шкуры на плечах слиплись под дождем, потоки воды стекали по маскировочным накидкам. Краевцы отступали,
– Вовремя мы переправились, – заметил Швед. Ему пришлось повысить голос, чтобы его услышали.
– Да, но что потом? – спросил Алекс. – Сейчас Лес очнется!
– Посмотрим, что будет на том берегу, – спокойно ответил отшельник. – Сейчас сюда через болото вряд ли можно пройти так же легко.
Алекс скосил глаза на Яну, она сжалась у стены и вцепилась обеими руками в воротник. Глаза лихорадочно блестели, она всматривалась в перемещение мокрых фигур на берегу, а по лицу и одежде плыли потоки грязи и воды – дождь смывал болотную жижу.
Яна вытянула руку:
– Вон Сивин!
Двое краевцев проволокли по самому краю топи продолговатый сверток. Всмотревшись, Алекс узнал старшего, его голова бессильно свесилась с края накидки, в которую его завернули, по седым волосам и бороде текла вода.
– Хоть бы их всех там поубивали, – мстительно пробормотала Яна. – Чтоб им провалиться вместе с их Лесом!
Алекс не ответил. Он понимал девушку – после того, что ей пришлось пережить в Берестовце, она имела право на ненависть.
Подчиняясь приказам Федора, бойцы заняли позиции за деревьями и приготовились. Двое с завернутым в накидку Сивином, не останавливаясь, проследовали вдоль берега дальше. Наверное, им было важнее спасти раненого старшего. А бой уже приблизился, вовсю трещали автоматы, пули срезали ветки на деревьях у берега, на затаившихся краевцев сыпались листья, липли к промокшей одежде…
Показалось еще несколько человек, они пятились к берегу, время от времени останавливались, чтобы дать короткую очередь, и снова отступали. Стрелять стали реже – и люди Федора, и те, кто гнал их по Лесу. Похоже, после долгого боя и тем и другим приходилось беречь патроны. Ненадолго стрельба оживилась – когда краевцы, расставленные на позициях Федором, встретили огнем подступавшего противника. Но потом очереди, перемежаемые раскатами грома, затрещали у краевцев в тылу, и Федор велел своим отступать. Прикрывая друг друга огнем, его бойцы стали оттягиваться от берега в заросли. Ненадолго показались и преследователи. На берег они не вышли, но пару раз среди деревьев мелькнули фигуры в камуфляже, и Алекс успел заметить отблески молний на касках.
– Концерт окончен, – заявил Швед. – Краевцы только прикрывали отход тех двоих, уносящих раненого Сивина. Продержались ровно столько, сколько было необходимо, чтобы старшего утащить. Теперь их погонят дальше, и у нас есть немного времени, чтобы обследовать НИИ.
– Это ведь были армейцы? – спросила Яна.
– Они самые.
– Так они же сюда рвутся? Значит, нет у нас времени?
– Немного есть, говорю, – повторил Швед. – Им нужно Федора отогнать. Сейчас из-за дождя по болоту и так не
Болото кипело – сверху лупил ливень, и снизу, из толщи трясины, поминутно выстреливали корни-щупальца, разбрасывали пласты грязи, скользили в мутной воде и, не отыскав добычи, прятались.
– В общем, не будем тормозить, обследуем остров первыми.
– Может, удастся отыскать новую дозу наркоты для Леса, – поддержал Алекс. – Иначе через заросли не пройти.
Швед на четвереньках пополз от стены.
– Вообще-то можно… – заговорила Яна, всматриваясь в заросли, среди которых уже прекратилось движение. Оборвала фразу на полуслове и быстро закивала: – То есть ты прав, поищем препарат.
Она пристроилась за Шведом. Алекс выждал немного, прислушиваясь к удаляющимся звукам боя, и тоже, пригибаясь, двинулся от берега.
Дождь лил и лил, не ослабевая, и казалось невозможным, чтобы на небе скопилось столько воды. Как будто настоящая река текла сверху. Но вечно непогода не продлится.
Троица обогнула обломки бетонной стены, сплошь опутанные сеткой черных побегов. Теперь беглецов невозможно было заметить с берега. Здесь они перестали пригибаться и огляделись. Вся территория института представляла собой нагромождение веток, под которыми едва угадывались очертания зданий. Правда, от этих зданий мало что уцелело – ни одной неповрежденной стены. Крыши просели, в пустых оконных проемах шевелились листья. Дождь барабанил по ним, заставлял изгибаться и дрожать. Повсюду текли струйки, сбегающие с проломленных кровель… Швед огляделся и заметил:
– Вряд ли здесь что-то уцелело. Ну, куда пойдем?
– Да-а… – разочарованно протянула Яна. – Все разрушено. Только дом с куполом держится. Может, туда?
Алекс вспомнил цветок, сбивший птицу на лету, и внутри нехорошо похолодело. Сейчас цветок снова скрылся под зелеными наружными лепестками, но это ничего не значило, растение по-прежнему подстерегало всякого, кто приблизится к зданию. Но, похоже, опасное растение волновало его одного. Швед кивнул и зашагал к маячащему сквозь пелену дождя куполу.
– Швед, погоди! – Алекс зашлепал по лужам, спотыкаясь о раскинувшиеся всюду ползучие побеги. – Погоди!
Он догнал приятеля и пристроился рядом.
– Чего, Леха?
– Там же это… которое птицу оглушило! Цветок!
– Посмотрим. – Швед закинул автомат за плечо. – Я первым пойду. Нам нужно найти фитовирус.
Глядя на этот дом с куполом, Алекс вспомнил планетарий, в который когда-то водили его класс. Экскурсия ему не понравилась – красивые картинки, ничего больше. Книги гораздо интереснее. Но купол планетария напоминал этот, да и само двухэтажное здание тоже было похожим. Только здесь еще был локатор – здоровенная тарелка, установленная на решетчатой раме, сейчас сплошь проржавевшей.
И еще в планетарии, конечно, не было таких растений. Гибкий ствол вытягивался из окна второго этажа, изгибался вдоль стены и уходил на крышу. Там он пропадал под густой листвой и выныривал из зеленого месива снова – у основания рамы локатора. На крыше ствол разветвлялся на несколько тонких отростков, каждый из которых карабкался по решетке вверх – к локатору. Самый толстый опутал тарелку и обвился вокруг торчащего из ее центра штыря. Он-то и выпустил цветы. Сейчас сложенные чашки, укрытые наружными лепестками, понуро свисали со стебля, дождь колотил по ним, и поникшие зеленые бочонки слегка вздрагивали под холодными струями. Те ответвления ствола, что потоньше, разлеглись вокруг. Один свисал вдоль стены, его тонкий кончик покачивался под ударами струй дождя над дверным проемом. На карнизах густо налипли черные перья.