ХОЗЯЕВА ЯМЫ

Муркок Майкл Джон

Я почувствовал, как меня схватили за руки, но я все еще пытался бороться с ними. Они же вскоре связали меня.

Я опять стал пленником.

Выживу ли я, чтобы спасти Кенд-Амрид?

Теперь я начал сомневаться в этом. Я был уверен, что меня преследовала неудача, и чувствовал, что встречу свою смерть на этом таинственном Западном берегу.

Собаколюди перенесли нас в лес, разговаривая между собой на резком, лающем диалекте общего марсианского языка. Мне было трудно понять их.

Один раз я мельком увидел Хул Хаджи, которого

несли несколько этих тварей, а также блеск золотых доспехов Рокина, и решил поэтому, что он тоже жив. Но я никогда больше не видел остальных варваров, и поэтому сделал вывод, что их убили.

В конечном итоге лес вдруг кончился, и открылась поляна, и деревня на ней. Дома представляли собой всего лишь грубо сделанные укрытия, но они оказались построенными на развалинах куда более древних зданий, не имевших, казалось, ничего общего с шивами или якша. Некогда здания, должно быть, были массивными и прочными, но воздвигла их более примитивная раса, чем те народы, которые уничтожили себя в Великой Войне.

Когда нас втащили в одно из укрытий и свалили на дурно пахнущий пол – наполовину из камня, наполовину из затвердевшей глины, я ломал голову над вопросом о расе, забросившей это поселение прежде, чем его обнаружили собаколюди.

Прежде, чем я успел что-нибудь сказать об этом Хул Хаджи или Рокину, под крышу вошел собакочеловек покрупнее, чем остальные, и посмотрел на нас своеобразными песьими глазами.

– Кто вы? – спросил он со странным акцентом.

– Путешественники, – ответил я. – Мы не причинили вам никакого вреда.

Почему вы напали на нас?

– Ради Первых Хозяев, – ответил он.

– Кто такие Первые Хозяева? – спросил лежавший рядом со мной Хул Хаджи.

– Первые Хозяева – это те, кто освободил нас из Хрустальной Ямы.

– Мы с ними не знакомы, – заявил я. – Почему они велели вам напасть на нас?

– Они нам не велели.

– Они отдают вам приказы? – спросил Рокин. – Если так, то скажите им, что они взяли в плен Рокина Золотого, и если он умрет, его воины покарают их.

Тяжелый рот собакочеловека растянулся в некоем подобии улыбки.

– Первых Хозяев нельзя покарать – они карают.

– Мы можем с ними поговорить?

– Они не разговаривают.

– Мы можем увидеть их? – спросил Хул Хаджи.

– Вы увидите их, а они увидят вас.

– Ну, по крайней мере мы, может быть, сумеем вразумить этих Первых Хозяев, – сказал я Хул Хаджи и вернул свое внимание собакочеловеку, который, как казалось, был вожаком стаи.

– Эти Первые Хозяева похожи на вас? – спросил я. – Или они похожи на нас?

Вожак стаи пожал плечами.

– Ни то, ни другое, – ответил он. – Больше похожи на этого, – он показал на Хул Хаджи.

– Они – народ моей расы, – Хул Хаджи немного приободрился. – Тогда они наверняка поверят, что мы не желали им никакого вреда.

– Только похожи на тебя, – поправил его собакочеловек. – Но не такие же, как ты. Вы увидите их в

Хрустальной Яме.

– Что это за Хрустальная Яма? – проворчал Рокин. – Почему мы не можем увидеться с ними сейчас?

Собакочеловек снова, казалось, улыбнулся.

– Они еще не явились, – ответил он.

– А когда они явятся?

– Завтра. Когда солнце поднимется выше всего.

Сообщив это, собакочеловек покинул жилище.

Каким-то образом нам удалось немного поспать, надеясь, что таинственные Первые Хозяева окажутся более разумными и более приветливыми, чем собаколюди, которые явно прислуживали им.

На следующий день, как раз перед полуднем, в помещение вошли несколько собаколюдей, и подняв нас, вытащили на солнце.

Вожак стаи ждал, стоя на куске обвалившейся кладки, с мечом в одной руке и палкой в другой. На конце палки сверкал невероятных размеров камень, похожий на рубин. Я не понял его значения, за исключением того, что он, наверное, служил каким-то знаком превосходства этого существа над другими.

Нас снова унесли с поляны в лес, но на этот раз в скором времени мы очутились на намного большей поляне, на противоположном конце которой находился лес. Здесь колыхалась соляная трава, поднимающаяся до пояса и щекотавшая мне лицо, когда меня несли.

Трава вскоре стала скуднее, открывая участок отвердевшей глины, в центре которого находилось большое пространство из какого-то сверкающего так, что у меня заболели глаза, материала.

Он мерцал и сверкал на солнце, словно огромный алмаз.

Только когда нас поднесли ближе, я понял, что это, должно быть, и есть Хрустальная Яма.

Это была яма. Стенки ее были образованы чистым фасеточным хрусталем, отражавшим свет под столькими углами, что сперва было почти невозможно угадать, что это такое.

Но где же эти Первые Хозяева, похожие на Хул Хаджи? Я не видел никого, кроме своих спутников и принесших нас сюда собаколюдей.

Нас отнесли к краю сверкающей ямы и перерезали путы. Мы огляделись, недоумевая, что должно случиться, и никто из нас не подготовился к полученным нами неожиданным толчкам. К счастью, стенки ямы оказались не особенно крутыми. Мы проскользили до дна, едва в состоянии затормозить свой спуск, и оказались в куче на дне.

Когда мы поднялись на ноги, то увидели, что собаколюди отступают от края ямы.

Мы не могли догадаться, с какой целью нас сюда заточили, но все мы встревожились, подозревая, что все не так просто.

Примерно через час, на протяжении которого мы по большей части вынуждены были держать глаза закрытыми, нам пришлось оставить попытки вскарабкаться по стенкам, и мы принялись разрабатывать другие способы спасения.

Казалось, что таковых не существовало.

Затем мы услышали сверху звук и увидели смотрящее на нас лицо.

Сперва мы подумали, что оно, должно быть, принадлежит одному из Первых Хозяев, но лицо не совпадало с описанием.