Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник)
Шрифт:
Тем временем до меня доносилось лишь какое-то бессвязное и малопонятное бормотание. Казалось, разум на время покинул моего несчастного жениха.
– Я протестую, – заявил один из офицеров, выйдя из шеренги, – и настаиваю на том, чтобы этот джентльмен изволил выстрелить. В противном случае мы будем требовать – согласно правилам – присвоить титул победителя нашей команде.
– Но ведь я же убью его! – закричал в отчаянии мой бедный Чарли.
– Да что вы, право, за комедию тут устроили! Стреляйте в него, и дело с концом! –
– Всё дело, надо полагать, в том, – обратился один из офицеров к другому – тому, что стоял прямо передо мной, – что нервы у этого юноши оказались, прямо скажем, не на высоте. Вот он и пытается теперь найти себе удобный предлог…
Этому желторотому лейтенанту и в голову не могло прийти, насколько рука стоящей рядом девушки боролась с соблазном залепить ему что есть силы звонкую пощёчину.
– Нет, это всё бренди три звёздочки, – ответил ему вполголоса второй. – Тогда словно дьявол овладевает человеком. Я сам прошёл через это, и у меня глаз намётан. Так что, когда с другим такое случается, я не могу ошибиться…
К счастью для говорившего, я мало что поняла из сказанного, иначе он рисковал бы подвергнуться той же участи, что и его собеседник.
– Ну так что, будете стрелять или нет? – послышались выкрики из толпы.
– Послушайте – стрелять я умею, – жалобно простонал Чарли, – но ведь я попаду ему прямо в грудь. Это будет убийство – слышите? – настоящее убийство!
Никогда не забуду тот затравленный взгляд, что он бросил тогда на тех, которые громче других возмущались в толпе.
– Я целюсь прямо в него – вы меня хорошо слышите, Макинтош? – каким-то сдавленным голосом просипел Чарли, в третий раз занимая позицию и уперев приклад в плечо.
Наступила томительная пауза. Наконец из дула вырвалось пламя и раздался выстрел. И сразу же за ним грянул гром аплодисментов, подхваченный эхом, что разнесло их по всей долине до самых отдалённых деревень.
– Превосходно, юноша! Просто великолепно! – закричали сразу сотни голосов девонширских болельщиков, едва завидев взметнувшийся над укрытием маркёра белый диск. Это была победа.
– Отличный выстрел, сынок! Это стрелял Пиллар-младший из Тойнби-Холла. Качай его, друзья, снесём его домой на руках! Этот юноша сумел отстоять честь нашего Роуборо! Пошли, ребята. Вон он там, в траве.
– Осторожно, сержант Макинтош…
– Что такое? В чём дело?
Ужасная тишина воцарилась вдруг над толпой. Затем послышалось недоверчивое шептание, сменившееся словами сочувствия и уже затем совсем тихо:
– О боже! Только не пускайте её сюда! Бедняжка, какое несчастье постигло её…
И вновь наступила тишина, прерываемая лишь всхлипыванием женщин и короткими пронзительными криками отчаяния, вырывавшимися из груди у мужчин.
Дорогой читатель! Мой Чарли, красавец и смельчак, лежал бездыханным и уже похолодевшим на земле, всё ещё сжимая окоченевшими
Это было последнее из того, что я помню. А дальше – ничего: один сплошной провал в памяти. До того самого дня, как я пришла в себя, лёжа на кровати в комнате для больных в Тойнби-Холле. Мне сказали, что я выздоравливаю и что три недели с того самого ужасного дня я была в бреду, находясь между жизнью и смертью.
Не сохранилось ли у меня ещё каких-либо воспоминаний? Иногда мне кажется, что есть ещё одно. Будто был просвет в моём бредовом состоянии, и я на какое-то время пришла в себя. Как в тумане я вижу свою добрую женщину-сиделку. Вот она выходит из комнаты. И тут в неприкрытом окне появляется узкое бескровное лицо, и я словно слышу голос:
– С твоим красавчиком-женихом я свёл счёты, теперь настал твой черёд!
Голос кажется мне знакомым. Я уже слышала его прежде. Возможно, это было всего лишь сном?
«И это всё?» – спросите вы. Разве этого достаточно для того, чтобы какая-то истеричная дама могла позволить себе преследовать вполне безобидного учёного со страниц газет? Как можно на основании разного рода весьма поверхностных наблюдений и субъективных ощущений делать довольно-таки серьёзные выводы, намекая на совершение столь чудовищных по своей природе преступлений?
На это я могу ответить только одно: окажись я на мосту, по одну сторону которого находился бы Октавиус Гастер, а по другую – самый свирепый из хищников, что бродят по джунглям Индии, я без колебаний выбрала бы общество дикого зверя. Теперь моя жизнь разбита и утратила всякий смысл. Мне стало совершенно безразлично, как я закончу свои дни. В то же время хочу обратиться ко всем, кто прочитал моё послание: если моё предупреждение поможет предостеречь благородное общество от этого человека, уберечь достойных людей от его пагубного влияния, я буду считать, что мои труды были не напрасны…»
Не прошло и двух недель с того дня, как было дописано это повествование, – и Лотти Андервуд бесследно исчезла. Все поиски пропавшей оказались безуспешными. Вокзальный посыльный сообщил, правда, что видел, как некая юная леди схожей наружности входила в вагон первого класса в сопровождении высокого худого господина. В то же время совершенно нелепым выглядит предположение, будто мисс Андервуд могла позволить кому-либо увезти себя после понесённой ею невосполнимой утраты, не сказав притом ни слова своей матери. Тем не менее именно таково мнение полиции, и сыщики направлены по этому следу.