Хозяин города
Шрифт:
– В принципе, понять парня можно, – скорбно вздохнул он. – Убийство – тяжкий грех, не всякий выдержит такую тяжесть. И он не выдержал. Потому и полез в петлю. Выбрал глухое место, сделал петлю, один конец закрепил на ветке, другой – у себя на шее. Повис на этой ветке и спрыгнул вниз. Как итог – перелом шейных позвонков, мгновенная смерть…
– Так и бывает, – кивнул Богдан.
Почему приговоренных к повешению ставят на высокую скамью? А чтобы обеспечить момент падения, который в совокупности с весом тела ломает человеку шейные позвонки. Тогда смерть наступает мгновенно, и
– Да, но мгновенная смерть не оставляет страданий на лице. А этот мучился перед тем, как умереть…
Лицо Улехова обезображено было не только трупной диффузией, но и предсмертной гримасой ужаса.
– Может, он боялся умереть? – пожал плечами Пляцков.
– Зачем же он тогда в петлю полез? – как на неразумного посмотрел на него Голубев.
– Может, затмение сегодня какое-то.
– У кого затмение?
– Ну вообще… Вон баба сегодня из окна выбросилась…
Богдан знал об этом случае. Но в подробности не вникал, потому что произошло это в соседнем Юбилейном районе.
– Не сегодня. А вчера… И этот уже третий день как повесился… Или повесили.
Голубев снова склонился над трупом и пальцем провел вдоль темной полосы.
– Если хорошо присмотреться, тут еще одна борозда есть. И она ровно опоясывает шею, по всей длине…
Богдан присматриваться не стал. Да и зачем, если Голубеву можно было верить на слово. К тому же официальное заключение экспертизы будет.
– Я так полагаю, что гражданина этого сначала задушили, а потом уже повесили.
– И кто это мог сделать? – задумался Богдан.
– А это уже вопрос к вам, господа сыщики, – развел руками судмедэксперт.
– Да это понятно… Только непонятно, кому это надо.
– А кому надо? – спросил Пляцков, вызывая на мозговой штурм.
– Тебе, – спрятав улыбку, резко глянул на него Богдан.
– Не понял! – встрепенулся Эдик.
– С Островерховой спал?
Лада провела у них в кабинете не одну ночь. После первой ушла, вроде бы к родителям собралась уехать, но вечером вернулась, попросилась на огонек. А в те сутки дежурил Пляцков. Он-то и остался с ней на ночь.
– С Ладой?! Да ты что!
– А ты что, не мужик?
– Мужик…
– Может, тебе красивые бабы не нравятся?
– Нравятся…
– Или ты женат?
– Нет.
– Может, невеста есть?
– Нет.
– Тогда в чем дело?
Богдан всерьез подозревал, что Лада переспит с кем угодно, кто сможет помочь ей уйти от наказания. И Пляцков – неплохая для этого кандидатура. Во всяком случае, она могла так решить. Да и собой он хорош…
– Ты же с ней спать не стал.
– А она что, себя предлагала?
– Да… Ну, была не против. Я же видел…
– Видел? А может, она сама тебе это сказала?
– Так, подожди, подожди! – щелкнул пальцами Пляцков. – Ты что, в чем-то меня подозреваешь?
– В чем я могу тебя подозревать?
– Может, я помог Лаврику повеситься? Чтобы Ладе помочь…
– А ей это поможет?
– Ты же так подумал.
– Ничего я не думал… Расслабься, Эдик, ни в чем я тебя не подозреваю, – благодушно
Он нарочно сделал паузу.
– Что хотя? – повелся капитан.
– Возможно, Лада обладает какой-нибудь мифической силой. Помнишь, как сирены зазывали мореплавателей, те шли к ним как загипнотизированные. Сначала она Улехова околдовала, чтобы он с ее мужем расправился. Потом – тебя…
– Или тебя!
– Хороший ход, – засмеялся Богдан. – Или меня.
Шутки шутками, а ведь действительно его могли обвинить в гибели Улехова. Ну, не обвинить, а подумать. Если бы он согрешил с Ладой. А ведь ей выгодно, чтобы Улехов замолчал навсегда. Если, конечно, она действительно уговаривала его убить мужа… Но ведь Богдан не опустился ни до душевной, ни до телесной близости с ней. Потому и не совестно ему сейчас. Прежде всего перед самим собой.
– Такой большой, а в сказки веришь, – усмехнулся Пляцков.
– Может, потому, что леший где-то рядом бродит?
Небо темное, дождик накрапывает, ветер деревья раскачивает, глухой лес вокруг, шумно, неуютно. А еще тьма сгущается.
– Да ну тебя!
– А если серьезно, то за Ладой может кто-то стоять, – без всякой иронии сказал Богдан. – И этот «кто-то» не хочет, чтобы ее посадили.
– Потому и убил Улехова?
– Теоретически такое могло случиться. А практически – нереально… Островерхова недавно с ним познакомилась. И она не могла знать, где он скрывается. И тот, кто за ней стоит, тоже не мог этого знать…
Богдан чувствовал, что его суждения устремляются в тупик, но все же продолжал развивать мысль.
– Да и кто за ней мог стоять?..
– Ну мало ли кто, – пожал плечами Пляцков.
– Что мы про нее знаем? Жила в Оханске с родителями, приехала сюда, встретила Ивченко, жила с ним. Потом появился Улехов, она попросила заступиться за нее… Кто за ней мог стоять?
– Может, кто-то из знакомых мужа?
– Или тот, кто заинтересован в его смерти.
– Может быть…
– Допустим, этот «кто-то» заказал Ивченко через нее. Но ведь Улехов не собирался его убивать. Просто так фишка легла. Так что заговор и заказ отпадают… Может, у Островерховой был любовник, которому до лампочки ее муж? Но зачем ему геморрой с Улеховым?.. Не срастаются кости, хоть убей. Хромает версия. Надо бы поговорить с Ладой, так, для очистки совести. Но я не думаю, что в ней собака зарыта. Надо копать в прошлом самого Улехова… В этом прошлом он мог спрятаться от нас. Это прошлое могло вытолкнуть его к нам через петлю. Прошлое… Или настоящее…
– Ну и что вы там надумали? – поднимаясь на ноги, спросил Голубев.
– Да пока глухо, как в танке.
– Может, экспертиза что-то установит. А пока я могу сказать, что перед смертью парня били. Лицо не трогали, били в живот. Не берусь утверждать, но, кажется, у него сломано ребро. И подозрение на гематомы…
– А кто его мог избить, если у него черный пояс по кикбоксингу?.. Михаил Ефимович, может, у него руки были связаны на тот момент?
– Я смотрел. Не похоже… Хотя опять же, утверждать не берусь. Сами видите, в каком состоянии труп.