Хозяин Колодцев (сборник)

Дяченко Марина и Сергей

Улька сморщил нос — однако игроки, возжелавшие зрелища, ободряюще захлопали Игара по плечам. Игар нерешительно вертел снаряд в между пальцами; Отец-Разбиватель, прежний, из родного Игарова гнезда, охотно учил младших птенцов забавам с монетками, камушками, пуговицами… И кое-кого выучил, надо сказать…

Игар никогда не считал себя азартным. Особенно сегодня. Сегодня ему нужны деньги — много, много и быстро. Только на этот раз он не полезет ни на кого с ножом — следует сосредоточиться.

Не азарт, не победа — только деньги, дремлющие в их карманах. С вечно побеждающим соперником никто не станет играть… Святая Птица, я не мошенник. Я честно… Но мне нужны деньги. Чтобы спасти Илазу…

И хорош же я буду без штанов.

Игар кинул первым — пуговица, красиво прокрутившись положенное время, снова шлепнулась ушком кверху.

Улька хищно, презрительно усмехнулся. Прохожие удивленно оглядывались; подталкиваемый и подгоняемый, Игар стянул башмаки, снял пояс, стащил штаны и положил на землю перед выигравшим — тем самым бродягой в обвислой шляпе.

Компания улюлюкала; в потоке зубоскальства проскальзывали вполне уважительные нотки: настоящий игрок не тот, кто ставит золотые горы, а тот, кто согласен снять штаны…

Понурый Игар как можно ниже одернул рубашку и потянулся за пуговицей; Улька сделал круглые глаза:

— На что?!

— На рубашку, — сказал Игар, не отводя взгляда.

Улька принял ставку. Бродяга, усмехнувшись, поставил на кон выигранные Игаровы штаны; брошенная им пуговица была близка к тому, чтобы удержаться на ушке. Игар почувствовал, как голые ноги покрываются мурашками — если за одну игру пуговица падала на ушко дважды, выигрыш все равно доставался жадному Ульке…

В последнюю секунду пуговица, брошенная бродягой, перевернулась.

Игар обвел глазами притихшую компанию. Осторожно поднял пуговицу; крутанул.

Пуговица упала на ушко.

Кажется, вокруг играющих собралась толпа; бродяги, матросы, воришки-игроки искренне, как дети, радовались успеху Настоящего Игрока, отыгравшего обратно свои штаны — и еще груду монет!

Сияя, Игар оделся. Подтянул пояс; горделиво оглядел сборище, крякнул, щелкнул пальцами:

— А-а-а!.. На все!

Кто-то засвистел от восторга. Улька блаженствовал; не часто на его маленьком игорном пятачке случалось такое представление: бедный-богатый-нищий-богатый-без штанов…

Ставили по многу; ставили серебро, кто-то поставил даже золотой. Улька немилосердно изгонял из игры недостаточные, по его мнению, взятки; Игарова горсть лежала особняком, и многие, глядя на нее, с сожалением цокали языками: дурак парень. Без штанов было остался — теперь дурное свое богатство проигрывает. Дураков не лечат…

Бросил бродяга в обвислой

шляпе; пока пуговица прыгала, Игар успел дважды покрыться потом. Бродяга проиграл.

Круглоглазый матросик, у которого не хватило денег на большую игру, перевел дыхание; в игру вступил одноглазый, с виду бандит бандитом.

Игарово сердце вертелось, как брошенная пуговица на кону. Выигрыш любого из его соперников означал полное его поражение.

Но и одноглазый проиграл.

Всего играющих было человек шесть; когда пуговица, пять раз упав ушком вверх, оказалась в его руках — руки эти дрожали. Улька сочувственно щурился — большая игра…

Игар уже знал, что выиграл. И знал, что, выдав эту уверенность, тут же лишится всех денег и нескольких зубов в придачу…

Он подышал на пуговицу; потом поплевал. Зрители охотно предположили, что еще надлежит сделать, чтобы удача была благосклонна — но Игар не внял их советам. Осторожно лизнул пуговицу языком; положил на сгиб пальца — и под одновременный вдох всех присутствующих крутанул.

Пуговица упала точно на ушко — как волчок. Прокрутилась несколько секунд и легла на бочок, ушком вниз.

Кто-то ахнул. Кто-то сквозь зубы ругнулся; не дожидаясь приглашения, Игар сгреб с доски свой выигрыш. Наверное, столько получает молодой матрос за весь долгий, тяжелый поход.

Он улыбнулся обомлевшему Ульке:

— Спасибо, брат…

Повернулся и скользнул сквозь толпу; кто-то двинулся за ним во след, он это сразу почувствовал. И почти сразу ощутил, как чья-то заскорузлая рука ухватила за плечо:

— Погоди… Так не уходят. Начал играть — играй… А то сгреб, понимаешь…

Игар обернулся. Одноглазый, бандит бандитом, недобро щурил уцелевшее око; вокруг плотно стояли его приятели. Может быть, и не вся толпа из них состоит — но человек десять точно найдется…

Одноглазого дернули за рукав. Бродяга в обвислой шляпе что-то ожесточенно зашептал; с другой стороны подоспел круглоглазый матросик:

— Ты… это… он с Черноухим позавчера пришел. Ты… это…

Одноглазый выпустил Игарово плечо. Механически, мгновенно; потом, опомнившись, схватил снова:

— Этот?! Да посмотри, он же на палубу ни в жизнь не ступал! Этот с Черноухим пришел?!

Бродяга снова зашептал. Одноглазый тряхнул головой:

— Да нищий же был, как крыса!.. Они все…

— Я сам его видел с людьми Черноухого! — тонко, как-то жалобно крикнул матросик. — Позавчера видел, морской девой клянусь…

Ох, покарает тебя твоя морская дева, подумал Игар. Одноглазый оттолкнул его — со страхом, с каким-то даже отвращением:

— А… иди ты…