Хозяин леса
Шрифт:
— Попрошу Чаоджи помочь, — кивнул я, глядя в мутные глаза подполковника. — По его каналам сюда все что угодно опустить можно. Включая современную бронетехнику и боевые летательные аппараты.
— Этот — да, — засмеялся десантник. — Этот может. Здесь вкусно кормят? Ты уже дегустировал? Жениться когда надумаешь?
— Воу-воу! Полегче, — улыбнулся я. — Мы не на допросе, а ты не дознаватель. Ешь давай. Здесь вкусно. Тебе понравится. Сразу предупреждаю: сюрстрёмминг они не готовят. Даже если очень попросить.
— Много теряют! Это же эксклюзив! Единственное место
— Неа, — оскалился я, припоминая удар по обонянию от тухлой, квашенной рыбы. — Не было бы. Соседи сразу вызвали бы деактиваторов. Решили бы, что здесь химическое оружие применили.
— Цивики. Что они понимают?!
— Обычные люди, — не поддержал я его сарказм. — Много хороших. Тупоголовые ублюдки тоже встречаются, но где их нет?
— Это точно. Этих везде полно, — проворчал Кнут с набитым ром. Но я его понял. За много лет учишься понимать друзей с полуслова.
— Но на счет женитьбы, тоже не увиливай, — погрозил мне пальцем офицер. — Я точно знаю, что уже присмотрел себе какую-нибудь красотку из местных.
— Откуда тебе знать, — отмахнулся я. — Ты же не Чаоджи. Это его прерогатива — все знать.
— Ха. А-то так я тебя не знаю. Я тебя давно просчитал. А когда услышал, что ты успел уже и поместье себе отстроить, то и вовсе.
— Нука, нука.
— Вотчиной обзавелся, особняк выстроил, лес в собственность отхапал. Чего не хватает?
— Чего?
— Хозяйки. Спутницы жизни. Без нее, брат, маленькие Стасики не появятся. Поверь. Природу не обманешь. А клонирование людей запрещено международной конвенцией.
— Что, правда? Не появятся? Блин. Я же чувствовал, что где-то в моих расчетах брешь. А оно вон оно как…
— Ржешь? Правильно. Смейся-смейся. Но малюток затевайте… где-то через годик. Раньше не нужно.
— А если прямо сейчас? — нахмурился я. — Чтоб через девять месяцев…
— Я не торгуюсь, — отмел мои аргументы друг. — Через год, значит, через год. Не сейчас. Не через два. Понял?
— Ну, раз ты настаиваешь…
— Вот-вот. Настаиваю. И на крестины пригласить не забудь. Или в мою честь сына назвать. Как пойдет.
— О! — только и смог выдохнуть я. Это уже было серьезно. Прежде, у бравого десантника Кнута Сигурдссона признаков фатализма не наблюдалось. Значит, затевается что-то очень и очень крутое. Глобальное. Такое, из чего даже великолепная армия Федерации может не выгрести.
Оружие и доспехи. Что-то еще из военных припасов. Не удивлюсь, если среди сотни приготовленных для меня ящиков, найдется несколько единиц тяжелого вооружения.
Сроки. Не раньше чем через три — пять месяцев. Но и не позже года. Что-то грядет. Нечто такое, что мне понадобятся ресурсы для вооружения роты бойцов. И моя Аврора будет вовсе не тыловой, никому не нужной, сельскохозяйственной планетой. А передним планом. А может, и вовсе — целью неведомого врага.
Вопрос: что здесь есть этакого, чего нет в других местах? И ответ может быть лишь одним. Артефакты. Я уже говорил: ничего подобного нигде больше не найдено. Даже там, где есть постройки Ушедших.
Теперь добавим в «кашу»
И что в итоге? Мозаика не складывалась, словно бы чего-то ей не хватало. Словно бы нечто важное было прямо перед глазами, но важным не воспринималось.
28
Кнут улетел. И не обещал вернуться. Воинская удача переменчива. Глупо загадывать. Сейчас ты жив, здоров и полон планами. А через миг — уже хладное тело, без признаков жизнедеятельности.
В мире что-то затевалось. Что-то серьезное. Что-то такое, во что будет завлечена даже сугубо мирная, тыловая Аврора. Но достаточно опасное, чтоб оставшиеся на службе друзья решились на должностной проступок, и обеспечили меня целой горой оружия и военного имущества.
Забота была приятна. Где-то на задворках сознания горела теплая звездочка признательности, но мозг занимали совершенно иные мысли. Беспокойство. Да, именно так. Я начинал беспокоиться.
Не о себе и не о лесе. Это тоже, конечно же, важно, но все же не критично. Я столько раз успел побывать на самом пороге между жизнью и смертью, что перестал испытывать какие-то эмоции по этому поводу. Ну, убьют. И что? Перейду из одной формы существования в другую. В смысле — отдам Богу душу. Да по мне даже поплакать некому. Как однажды сказал майору Сигурдссону: ни ребенка, ни зверёнка.
Другое дело — люди, меня окружавшие. Сестры Корсак. Лилу. Капитан Могильони и сержант Фелиш. Остальные наши парни. Я чувствовал ответственность за них, за их судьбу. И подозревал, что если не вмешаюсь, не приму участие в их жизни, может случиться непоправимое.
Значит, нужен был план. Нужно разработать и осуществить схемы по выживанию дорогих для меня людей в любой ситуации. Ну и разобраться с досадными обременениями, связывающими руки, мешающими заниматься действительно важными делами.
На счастье, время еще было. Никаких признаков скорого возникновения очередного конфликта я в новостях не заметил. Как их не скрывай, в каком бы параноидальном режиме секретности не подготавливай удар, что-то все равно просочится. Словно тонкий аромат сгоревшего пороха, словно аура ненависти, словно чуть потускневшие цвета.
Мы, старые, стреляные волки, умеем это чувствовать. Умеем собирать кровавые знаки, и делать правильные выводы. Но в тот момент ничего такого и близко не было. И я бы может быть и отнесся к завуалированному предупреждению друга со скепсисом, но не мог этого сделать. У действующего офицера ВС куда больше источников информации, чем у отставного. Сводки разведки, перемены в планах боевого патрулирования границ, усиление контингентов опорных пунктов на стратегически опасных направлениях. Такие вещи не освещают по галовидению. Это все происходит под грифом, и неспешно. Без паники. Словно бы так и надо. Так и должно быть. Просто очередные военные игры.