Хозяин моих желаний

Лари Яна

Его глаза сощуриваются в две ехидные щёлки.

– Что такое? Принцесса опять недовольна? – Он поднимает бровь, демонстративно растирая между собой влажные пальцы.

Кто бы сомневался. Мерзавец вовсю смакует моё унижение. Не то, к чему он меня принудил, а то чего сама захотела.

Я пытаюсь приподняться, чтобы скрыть от насмешливого взгляда место, которым думала последние пару минут. Руки дрожат.

Не могу... Не получается, чтоб его!..

– Ненавижу тебя! – рычу беспомощно, с горем пополам возвращая тело в

вертикальное положение. Перекидываю хвост через руку, прикрывая пушистым кончиком пах... и тут же морщусь от давления пробки.

– Ты была очень красноречива в своей ненависти. Я впечатлён, – ухмыляется Раду, направляясь к креслу. Кожаная обивка поскрипывает под его весом, и наши глаза встречаются снова. – Ну всё, красавица. Прячь зубки. Терпеть до полуночи осталось не так много. Помнишь, что от тебя требуется? Быть нежной и ласковой.

– Но бонус я уже заработала. Его не отменишь? – уточняю ледяным тоном.

– Заработала. И бонус, и поощрение. – Раду растягивает губы в паршивой улыбке. – Налей себе в миску молока. Заслужила.

Что, чёрт возьми?!

– Я не хочу.

– Я не спрашиваю.

Это невыносимо, подчиняться, тем более когда вроде как необязательно. Но спустить ему с рук такое обращение будет слишком щедрым подарком. В открытую я его не достану, слишком резвый. Тут главное – подобраться. Пусть расслабится, пусть посчитает покорной и безопасной...

Глиняный кувшин сохранил молоко горячим. От тонкой кремовой струйки поднимается ароматный пар: мускатный орех, кардамон, корица. Неожиданно для себя понимаю, что мне и самой не терпится смочить пересохшее горло. Угнетает лишь необходимость пить из миски. Он же не заставит меня лакать? Клянусь, пусть только попробует... Кипятком в лицо плесну. Череп вскрою!

Но нет, уточнений не следует. Раду только пальцем к себе подзывает и взглядом указывает на расстеленную перед креслом шкуру.

– Серьёзно? Ты хочешь, чтоб я села у твоих ног?

– Будешь послушной – на колени позову.

В открытую стебётся, чтоб его. От этой вседозволенности фонтан негодования бьёт из самого нутра куда-то в черепную коробку. Чувствую, как немеют пальцы до боли сжимающие края миски. Нет, надеть её негодяю на голову мало. Пусть расслабится. Пусть...

Нужно его отвлечь.

Аккуратно придерживая миску, становлюсь перед ним на колени. Мои ресницы трепещут, превращая развалившегося в кресле мужчину в размытый силуэт. Сбоку камин дышит на меня жаром, а спереди Раду наготу мою смакует. Взгляд этот его бесстыжий, наглый вены кипятком шпарит.

Не выдержав, опускаю голову.

– Мне не нравится то, как ты прячешь глаза. Рассказывай, что задумала.

– Имею я право спрятать хоть что-нибудь? – Затравлено смотрю на него исподлобья.

– От меня – нет. – Невозмутимо отзывается он и жёстко отдаёт команду: – Пей.

Обречённо подношу к губам край фарфоровой миски. Нарочно пью так, чтобы часть молока

тонкими струйками стекало по краям рта. Смесь специй и неожиданная сладость напитка взрывают мои рецепторы. Тёплые ручейки щекотно сползают по шее... собираются во впадинах ключиц, разливаются по груди...

Мои глаза закрыты, но я знаю, что он смотрит. Слышу, как громко сглатывает, и от этого звука там внизу намокаю даже больше, чем лёжа перед ним на столе в самой откровенной из возможных поз. Потому что сейчас его желаниями дирижирую я.

– Вкусно... – Облизываю губы, непроизвольно сжимая бёдра. Мне, правда, очень вкусно упиваться горячим взглядом, провожающим очередную каплю, сорвавшуюся с моего подбородка. Вкусно настолько, что внезапная мысль побеждает в неравном споре с робостью. – Поможешь мне привести себя в порядок?

О-о-о, да...

Долгий, вымученный вздох ложится на моё самолюбие бальзамом. Его рот дёргается и сразу застывает, будто Раду собрался что-то сказать и резко передумал.

Быстро, сволочь, берёт себя в руки.

В следующую секунду он уже холодно улыбается, расстёгивая на себе рубашку. От красивого мужского тела разит тестостероном. Я уже видела его раздетым, но опять теряюсь словно в первый раз.

Избавившись от рубашки, Раду подаётся вперёд. Не разрывая наш ошалевший от эмоций зрительный контакт, жёстко сминает грудь через тонкую ткань... тщательно вытирает нижнюю часть лица... задерживает руки на шее – сжимает горло намного... значительно сильнее необходимого.

Я смеюсь. Давление на сонную артерию кружит голову.

– Довольна?

Его голос звучит сухо. Почти механически.

– Хороший мальчик. Умничка, – с насмешливым поощрением выдыхаю ему в губы.

– Чего не скажешь о тебе. Ласки я всё ещё не увидел, только своенравность. Может, ты не умеешь? – Раду разжимает пальцы, отбрасывает рубашку куда-то в сторону и похлопывает ладонью по своему колену. – Клади сюда голову, покажу как надо.

В этот раз даже мысли не допускаю ослушаться. Скрывая ликование, повинуюсь подбираясь наконец-то к своей цели. Посторонний предмет в неположенном месте причиняет нервирующе-пикантный дискомфорт, не давая на секунду забыться.

Устраиваюсь щекой на шершавой джинсе, так, чтобы видеть его лицо. Больше мы не разговариваем, просто неотрывно смотрим друг на друга. Его пальцы круговыми движениями гладят мои волосы: макушку, затылок, чаще за ушком – тем, которое у меня своё, родное. Как бы ни хотелось отрицать, но ощущения он снова дарит нереальные. Злость больше не обжигает, теперь она тягучая и спокойная.

Раду постепенно расслабляется. Я выжидаю. Плавно обхватываю пальцами его свободную руку, обвожу символы, выбитые на фалангах, изучаю массивные перстни, изредка поглядывая на него из-под полуопущенных ресниц. Медленно подношу кисть к лицу, отмечая мгновенно вернувшуюся настороженность.