Хозяин моих желаний
Шрифт:
У меня тоже нет особых причин стараться ему понравиться.
– Я просто хотела немного тепла. – Шёпотом подвожу черту. Медленно выдыхаю и отворачиваю голову, давая понять, что тема закрыта.
Раду обхватывает пятернёй мой подбородок, поворачивая лицом к себе.
– Вот видишь, ты сама себе ответила – не шлюха.
– Зато ты бесчувственный подонок.
– Я разве обещал тебе чувства? Не пытайся мной манипулировать, разочаруешься.
Злит, но Раду прав. Разочарование – вот что я сейчас испытываю, глядя в насмешливые глаза, которые постепенно приобретают жёсткое выражение.
– Ты эгоист, –
Усмешка окончательно пропадает с его лица.
– Мы оба такие. Пока мы хотим чего-то взамен: жалости, тепла, ласки, неважно чего, любые наши действия – чистой воды эгоизм. Всё что действительно идёт от сердца – бескорыстно. Но жертвенность чужая беда, а не наша. Правда, милая?
А я ногтем заклёпки на куртке Раду обвожу и глаз поднять не могу, не знаю, что сказать. Печёт от его слов внутри, будто не в уши, а сразу в грудную клетку вогнал их. Потому что... это и мои постулаты тоже. Слово в слово. Так почему же так больно?
О чём только думала в душевой не пойму. Ведь ненастоящее это всё, неправильное. Гормоны, адреналин, стечение обстоятельств. Да и теперь взорвалась на ровном месте. Ну почему меня должно волновать его мнение? Не должно. Вот только на деле всё далеко не так радужно.
А в следующее мгновение Раду вдруг садится. Так резко, что я от неожиданности крепко сжимаю его бока ногами.
Губы жжёт его горячим выдохом.
– Не переживай так, моего к тебе отношения ничего не изменит... Или наоборот – бойся.
Он за затылок притягивает моё лицо к своему – близко-близко, аж в горле пересыхает. Но затем ловко поднимается на ноги, придерживая меня за талию, и сразу ловит мои руки, убирая их со своих плеч.
Наши пальцы то сплетаются, то отдёргиваются, как от кипятка. Взгляд Раду сносит каким-то сумасшедшим голодом. Я уверена, что знаю почему он так пристально смотрит сейчас на мой рот, только легче не становится. В груди дерёт, рвётся всё от равных по силе желания первой поцеловать его в губы и с размаху заехать по ним же.
Вот сейчас оба – бескорыстные, чтоб его!
Чего я точно не ожидаю, что Раду молча развернётся и направится к двери дома.
– А как же подарок? – взвинчено кричу ему в спину. Он останавливается, но не оборачивается. – Я цветы хочу!
– Организую. – В хриплом голосе всё же проскальзывает тень недоумения, что в очередной раз говорит об отсутствии у него иллюзий на мой счёт.
– Нет, ты дослушай, – требую, едва он снова сходит с места. – Мне не нужны покупные. Хочу, чтобы ты сам сорвал их! В лесу.
Да в феврале. Да, под метровым настом снега. Мужчины ведь любят подвиги. И ценят тех, ради кого их совершают. Конечно, Раду с большей вероятностью меня проклянёт, но если это собьёт с него хоть половину спеси, то пусть. В конце концов, что он мне сделает? У меня на губах до сих пор его вкус – в крови шипит, к нёбу прикипел! Ниже падать всё равно уже некуда.
Раду что-то эмоционально бормочет на родном языке. Я смотрю ему вслед, чувствуя, как на душе становится чуточку легче. Откуда-то есть уверенность, что он добудет эти чёртовы цветы, из-под земли достанет. Понятия не имею, что буду с ними делать, но мне приятнее всего мысль, что Раду вернётся ближе к ночи продрогший, победно сжимая в руке какой-нибудь убогий хилый росток, такой же жалкий, как
Мы будем квиты. Может, тогда меня отпустит?
Полночи ворочаюсь под одеялом, то предвкушая, какой преподам ему урок, то сжимаясь от безысходности, пока не затихаю, перебирая в памяти каждое прикосновение покрытых татуировками пальцев. На мне... Во мне... Временами какие-то несдержанные, жадные не только до чувственной ласки. Так хватают и стискивают только что-то ценное.
У меня не было любимой куклы, но был дневник, который я вела с детства. Как-то он пропал, а потребность делиться сокровенным осталась. Только стало не с кем. Я рано осознала, что не всякое расскажешь матери, особенно заведомо зная, как огорчает её моё мировоззрение. Многое не доверишь даже лучшей подруге, потому что, когда нам понравился один и тот же мальчик, она вырвала страницу и зачитала мои сопливые признания на потеху половине школы в вестибюле на перемене. Потом у меня долгое время не было подруг, и дневник пропал тогда же. Что странно, так и не нашёлся. Да и не искала я его особо.
В моей жизни оставалось всё меньше места для слабостей.
Часть 2. Глава 12
Не знаю, любила ли я Метлицкого. Во всяком случае, у меня рядом с ним вырастали крылья и кружилась голова от направленных на нас взглядов: восхищённых, завистливых. Мы всегда были в центре внимания.
Молодые, уверенные, счастливые...
Куда бы ни пошли – нам вслед доносился неравнодушный шёпот. Казалось так будет вечно.
Я хотела за него замуж, хотела сына – маленького Антоновича, копию своего отца, с иссиня-чёрными волосами, ямочкой на подбородке и шармом аристократа. Уверена, что мы могли быть счастливы. Я точно была счастлива. Как оказалось – счастлива в неведенье.
Сон пришёл только под утро, лучше бы вообще без картинок, но мозг отчего-то решил, что самое время напомнить момент расставания. Как наяву вижу себя выходящей из такси напротив здания рекламного агентства «Партнергрупп», чьим владельцем является сын нашего мэра.
В кабинете Метлицкого рабочий процесс в самом разгаре. Тоха курит у панорамного окна, сосредоточенно изучая графики и с кем-то переговариваясь по телефону. На краю стола дымится чашка с кофе, который он через полчаса попросит заменить на новый, потому что времени, как правило, ни на что другое не хватает, кроме как впахивать на радость отцу в постоянном режиме «жопа в огне». Когда-то меня привлекла именно его запредельная целеустремлённость. Да что там, Антон идеален почти по всем пунктам и на моей памяти ни разу не заикнулся, что я его чем-то там могу не устраивать.
Образование, внешность, статус – всё при нас. Так какого чёрта?!
Плотно закрыв за собой дверь, делаю несколько шагов к окну и скрещиваю руки на груди. Смотрю на Антона в упор и внутри всё рвётся тянущими неприятными ощущениями, словно измена уже подтвердилась, а я, оказывается, совсем не готова мириться с реальным положением дел. Слишком много моего времени вложено в наши отношения, чтобы распрощаться с ними без зубного скрежета.
Реакция Метлицкого на моё появление привычно не заставляет себя ждать.