Хозяин музея Прадо и пророческие картины
Шрифт:
Все получилось как нельзя лучше. Марина не стала упрекать меня за то, что бросил ее на период сессии, и я использовал время в пути для объяснений, что именно надеюсь найти. Осторожно, опасаясь испугать ее, я описал обстоятельства своей встречи с маэстро Фовелом. Мое признание, наполовину шутливое, наполовину серьезное, что странный доктор, вероятно, был призраком, вызвало у нее жгучий интерес.
— И ты не испугался? — спросила Марина.
— Нет, что ты, — улыбнулся я. — Остроумный призрак. Прекрасный собеседник.
Нам невероятно повезло: в монастыре, как и в музее Прадо, по понедельникам
— Хорошо, молодые люди. Прошу в эту дверь, идите до конца и увидите указатели в библиотеку. Пожалуйста, не заблудитесь, — напутствовал нас охранник.
Библиотека находилась на втором этаже, нависая над холлом парадного входа, и мы ступили на широкие каменные ступени лестницы, обрамленной шнурами вместо перил. Каблуки Марины выстукивали дробь, разносившуюся гулким эхом, пока мы поднимались. Вскарабкавшись наверх, мы очутились перед стойкой, украшенной рождественскими гирляндами и открытками. За стойкой нас встречал человек в черной рясе, со строгим выражением лица.
— Здравствуйте. — Монах, мужчина лет сорока, с гладко выбритыми щеками и красивой черной эспаньолкой, обвел нас внимательным взглядом. — Чем могу помочь?
К разочарованию моей спутницы, мы не попали в знаменитый парадный книжный зал, представлявший Эскориал на сувенирных открытках: пятидесяти четырех метров в длину с семью соборными окнами, расписными сводами, армиллярными сферами и стеллажами, с фолиантами, которые специально ставили корешками внутрь. Помещение, куда нас провели, имело вид современный и функциональный. Там были представлены подборка актуальной периодики и новейшие энциклопедии, а также стояли индивидуальные пюпитры с настольными лампами, предназначенные для читателей.
— «Apocalipsis nova»? — Августинец с бородкой вскинул брови, прочитав название на бланке, куда я еще раз вписал название нужной книги. — Это манускрипт?
— Начала XVI века, кажется, — прошептал я.
— Хорошо. Манускрипты и инкунабулы хранятся в другом отделе. Вам придется пойти со мной и передать требование отцу Хуану Луису.
Добросовестный библиотекарь увел нас от регистрационной стойки и проводил по бесконечному коридору в ту часть здания, где располагались кабинеты с видом на Королевский дворик. Там за компьютерами работали мужчины и женщины, облаченные в рясы или белые халаты и хлопчатобумажные перчатки. Центральную контору занимал монах лет семидесяти. Вооружившись карандашом и лупой, он изучал древний требник гигантского формата. Его крошечный кабинет являлся зоной, свободной от новейших технологий.
— Хмм… — недовольно
Не вызывало сомнений, что наше вторжение отвлекло его от дела. Отец Хуан Луис взял в руки мой формуляр и внимательно прочитал его. Монах с бородкой, впервые позволив себе улыбнуться, ушел.
— Все понятно. Я хорошо знаю эту книгу.
— Правда? — обрадовался я.
— Да. Разрешите полюбопытствовать, для чего она вам?
— Мы в университете готовим доклад на тему о редких книгах, — ответил я, протянув ему по ошибке пропуск в общежитие.
— Ты ученик марианистов? — Он расплылся в улыбке, не дав мне возможности поменять пропуск на студенческий билет. — Я тоже живу в студенческом общежитии. Тут, неподалеку. Студенческая жизнь сказочная, тебе не кажется?
— А вы… студент?
Августинца рассмешила моя догадка.
— Все мы здесь вечные студенты. Я доктор истории искусств и по-прежнему сижу за книгами, учусь непрестанно. И конца не предвидится.
— Потрясающе.
— Нет, — легкомысленно возразил он. — В такой холод сосредоточиться на кабинетной работе рядом с печкой — самое милое дело. Но что вам объяснять! Если вас интересуют редкие книги, вы приехали по адресу. У нас самое лучшее собрание в мире. То, что вам требуется, тоже есть. Более того, это часть наследия дона Диего!
— Кого?
— Дона Диего Уртадо де Мендоса, — пояснил он и жестом велел следовать за собой. Старец, худой и немощный, так что казалось, будто сутана лежит непомерным бременем на согбенных плечах, неожиданно проявил завидную прыть. — Вы не знаете, кто он? Как вам преподают в институте историю? Дон Диего был старшим сыном капитан-генерала, бравшего Гранаду при католических королях, а также владельцем одной из самых ценных библиотек в Испании. Воспитывался он в Альгамбре. Это вам наверняка известно, так ведь? — Он поглядел на нас. — Ну, да ладно. Когда в 1575 году этот вельможа скончался, его книги, кодексы и манускрипты перешли в руки короля Филиппа II. А тот, естественно, направил их на хранение в «Либрерия рика». То есть сюда.
Отец Хуан Луис привел нас в комнату, запиравшуюся на ключ и удивлявшую отсутствием окон. Зажигая свет, он предложил нам пройти внутрь. В хранилище пахло затхлостью. Одна задругой загорелись флуоресцентные лампы, и мы увидели, что очутились в сорокаметровом зале, заставленном вдоль и поперек деревянными стеллажами. Полки были плотно утрамбованы книгами, переплетенными в кожу, и связками бумаг — пронумерованными и снабженными табличками.
— Текст, который вас интересует, является одним из самых любопытных в коллекции. А это значит немало, если речь заходит о Королевской библиотеке Эскориала.
— Неужели? — воскликнула Марина. Она не могла опомниться от изумления, увидев такое количество старинных книг, собранных в одном месте.
— Трудно поверить, что Филипп II все это читал, — пробормотал я.
— Вот как? — Старец покачал головой, умиляясь нашему потрясению. — Наверняка на ваше представление о Филиппе II повлияли образы, созданные Тицианом: измученный болезнью человек, всегда в черном, опечаленный превратностями политической жизни, фанатичный католик. Вам рассказывали на занятиях об его участии в протестантских войнах, а также кампаниях против турок.