Хозяин порталов (Спираль Миров-2)
Шрифт:
кирпичная двухэтажка и ещё ряд зданий. Где искать Якова? Отсечём
ту часть, где светятся окна, бродят патрули и меньше фонарей. Всё
равно много. Нам не по общагам шляться в поисках Васи, Пети или
Коли. В ближайшее помещение попали после нескольких минут
ожидания, пока пройдёт охрана. «Хамелеоны» прекрасно скрывали
тело и оружие, но тень, какая-никакая, отбрасывалась под лучами
фонарей. Узкий коридор, тусклая лампочка на стене, три дощатых
двери
первую дверь, скрип петель разбудил спящего — он бессмысленно
вытаращился в сторону входа, ничего не разглядел и снова
привалился спиной к стене. Пришлось кольнуть его энергощупом —
пусть отдыхает до поры до времени. Из помещения потянуло
резким запахом портянок вперемежку с табачным дымом. Нары в
три ряда были плотно забиты лежащими телами, стриженными
затылками к проходу. Разбудить кого-либо удалось с третьей
попытки — пожилой мужчина буркнул «Нет такого» и отключился.
В остальных комнатах вышла та же история.
Мы призраками скользили от здания к зданию, замирая
при проходе солдат с собаками. Овчарки непонимающе крутили
мордами, притормаживали мерный стук подкованных сапог,
вызывая недовольное ворчание хозяев. Удача нам улыбнулась
практически в центре лагеря. Человек с измождённым лицом и
кубарями на выцвевших петлицах отрешённо смотрел в пустоту.
Что-то дошло до его слуха — он пошевелился, меняя неудобное
положение на тощем соломенном тюфяке. По лицу пробежала
гримаса боли, когда правая рука с пятнами на бинтах, зацепила
вертикальный брус нар.
– Кто здесь?
– хриплый голос едва слышался на фоне
тяжёлого дыхания остальной массы людей.
– Свои, товарищ командир, - я отключил защиту
«Хамелеона».
– Свои, - произнёс он тускло без тени удивления,
видимо общее состояние организма перешло черту, за которой
полная безнадёга и мрак.
– Где Джугашвили?
– Понятно, - маленький огонёк надежды окончательно
погас в блёклых глаза.
– В третьей секции. Только зря вы рисковали.
– Он умер?
– Лучше бы так. Я знаю Якова — там совсем другой
человек. Каждый по своему выбирает способ выживания . Этот
один из худших — умереть под чужим именем.
– А вас как зовут?
– Белозерцев, Виктор Степанович, номер три тысячи сто
двенадцать. Нас тут как скот всех бирками пометили. Одно
утешение — у немцев кругом учёт и порядок, надеюсь
родственники после войны отыщут могилку.
– Про могилку рано говорить. Сейчас разберёмся с
одним делом, а потом подумаем над следующей задачей.
будите всех потихоньку, пусть готовятся.
– К чему?
– К побегу, товарищ командир. Поверьте, мы сюда
пришли не шутки шутить. В других секциях есть старшие?
– Есть, - он помедлил с ответом, явно испытывая
большие сомнения в отношении непонятной личности.
– Серхео, сюда идут, - сказала Нарейса по-дарински,
тихо прикрыв дверь.
– Прячьтесь под нары, туда заглядывают только утром, -
Белозерцев порыскал взглядом, не понимая откуда доносится звук.
В коридоре забухали сапоги, рявкнули по-немецки:
«Спишь, скотина!». Грохот падающего табурета, стоны избиваемого
человека. Второй голос лениво увещевает: «Генрих, прекращай,
сапоги испачкаешь. Фройляйн Ханна не любит грязной обуви».
«Ладно, пусть живёт. Чтобы утром всё было чисто. Понял, свинья?»
Ещё один удар и шаги затопали по проверяемым комнатам. Снова
ругательства, зуботычины направо и налево, вскрик смертельно
раненного...
– Устали, суки, на нас пороху не хватило, - Зло выругался
Белозерцев.
– Теперь явятся к утренней побудке — ночную норму
выполнили.
– Виктор Степанович, давайте помогу, - я вытащил
лёгкое тело, придержал, пока кровь разбегается по венам.
– Затекает всё, - он словно извинялся за немощность
истощённого организма.
– Давайте познакомимся поближе,
погибать то вместе. Побег, знаете ли, без жертв не обходится. Имею
печальный опыт. Я начальник штаба пехотного полка, майор.
– Сфинкс.
– Годится, - он понимающе кивнул.
– А ваш товарищ?
– Амазонка.
– Женщина? Никогда не слышал, чтобы в ОСНАЗ
принимали женский пол.
– Товарищ майор, потом поговорим, если будет о чём.
– Да-да, идёмте, познакомлю с остальными
командирами.
В углу коридора сидел окровавленный дежурный с
сильно разбитым лицом. Потрёпанная гимнастёрка на груди
покрылась бурыми пятнами.
– Сначала в третью, - майор тоном дал понять, что он
имел ввиду.
Барак тихо гудел, ругался матом, переживая ночной
визит истязателей. Во второй секции всхлипывающий
мальчишеский голос кого-то спрашивал: «За что они Колю, а? За
что? Он всего лишь поднял руку...».
Белозерцев вывел ко мне мужчину без знаков различия
— средний рост, кавказский тип лица. Я сравнил с виденной
фотографией и нашёл только общие черты. Тяжёлые условия жизни
никого не красят. Не буду утверждать со стопроцентной