Хозяин пустыни

Гутовская Ирина

Она чуть приподнялась, устроившись на подушке повыше и, забрав ребёнка, приложила к груди. Он жадно присосался, забавно причмокивая.

– Уже думал, как назвать сыновей? – тут же спросила.

– А ты? – интересно послушать мнение Дианы, с которым соглашусь, какие имена не выбрала бы.

Второй ребёнок тоже захныкал. И я начал укачивать его – если честно, моё поведение тоже поражает, словно инстинкты проснулись и всё делаю интуитивно. Причём, испытываю потребность в этом и искреннее желание, чего раньше за мной не замечалось.

– Ну… – жена вздохнула, потом

продолжила: – Наверное, одному из мальчиков надо дать имя Мухаммад, в честь твоего отца.

– Согласен, а ещё? – мне нравится ход её мыслей и то, что уважает наши традиции.

– Второго можно назвать Гаясом… или…

– Или?

– Как звали твоего деда? Он жив? – осторожно уточнила.

– Нет, умер два года назад, его звали Саид, – я присел на кровать, рядом с ней. – Мухаммад и Гаяс – всегда мечтал назвать этими именами. Спасибо за сыновей. Они просто чудо.

«И хорошо, что она не избавилась от беременности, а ведь могла, но не сделала аборт. За это благодарен ей вдвойне».

Глава 11

– Сомнений больше не осталось? – с нескрываемым беспокойством в голосе спросила Диана. Заметно взволнована. Смотрит умоляюще – так, как будто финального приговора ждёт перед казнью.

– Не осталось… – корю себя за недоверие и низкие поступки, недостойные мужчины – да, в основе этого лежит ревность, злость, накопленная усталость и жрущая червём тоска, хотя никак не оправдывает, а от раскаяний пока не легче. И пора бы с чего-то начать: – Прости за моё поведение, я не должен был…

– Не забирай их у меня, – она прервала мою вступительную речь – многое не сказал ещё, и одного «извини» мало, сам знаю. – Не прогоняй… – её глаза увлажнились от слёз, снова страх отразился во взгляде, когда озвучила то, чего больше всего боится — лишиться сыновей.

Это тоже моя ответственность, не нужно было сгоряча бросаться фразами, о которых пожалею, тем более – не привёл бы «угрозы» в исполнение, не для этого привёз жену обратно. Зато успел испортить всё – «отличился» хуже некуда.

– Обещаю: я не сбегу, – «очень на это надеюсь».

И есть встречное предложение:

– Сейчас закончишь кормить – позвонишь матери, сообщишь о детях, где находишься, и главное – скажешь, что никогда не вернёшься. Она может приезжать сюда, навещать тебя и внуков, но вас к ней не пущу, – «пока не пущу» – мысленно добавил важное уточнение. Дальнейшее общение с родственниками зависит только от них: если не будут лезть в нашу жизнь со своими «бесценными» советами, тогда поладим. Причём, это касается абсолютно всех, моих родителей в том числе. Не потерплю постороннего вмешательства. – А вот Владимиру здесь нечего делать, – насчёт него я непреклонен и не собираюсь идти ему навстречу. Примирение между нами невозможно.

– Хорошо, – она согласилась. – Ты ведь в курсе, что он мой отец?

– Разумеется, и чем руководствовался, желая вызволить тебя, понимаю… хотя ничего общего с ним иметь не хочу… – «не хочу и, тем не менее, как бы не нравилось такое родство, нас связывает Диана» – от правды никуда не деться.

– Для меня этот человек тоже

не существует, – категорично произнесла, даже изменилась в лице – выглядит недовольной.

«Значит, она не простила его, а «папочка» не смог найти правильный подход к дочери».

– Тогда проблем не возникнет, – лично меня ничуть не расстраивает, что не увижусь с бывшим партнёром.

– А твои родители… – поинтересовавшись ими, моя жена замешкалась на несколько секунд. Затем продолжила: – Как они отнеслись к моему бегству? Примут обратно в семью?

«Сложно ответить на этот вопрос…» – это не самая приятная тема для разговора.

Я не посвящал их в свои планы, заранее предполагая, какую реакцию вызовут новости о возвращении Дианы. Родители настроены против неё. Послетех событийвосьмимесячной давности, отец со всей серьёзностью заявил, чтобы я навсегда забыл об этой женщине, а если вздумаю отправиться на её поиски и посмею привезти, то для них я перестану существовать. Ну а мать, даже если считает иначе, не станет спорить, молча примет решение мужа. Но меня это не остановило.

«Что ж, каждый сделал свой выбор» – переубеждать никого ни в чём не собираюсь. И, в любом случае, к чужому мнению не прислушаюсь.

– Разберёмся, – пока нет желания говорить с ними, не вижу смысла. По крайней мере, в ближайшее время точно. Сейчас, когда Диана родила, ей требуется покой, а не скандалы и выяснение отношений.

«Моя семья, моя жена, мои дети!» – наша жизнь других людей, пусть и близких, не касается!

***

Ещё бы Алия мозг не выносила… Совсем обнаглела. Бесцеремонно ворвалась в комнату, начала кричать и сыпать обвинениями: подвергла сомнениям моё отцовство, а Диану вовсе – шлюхой обозвала. Это уже слишком, подобную выходку я не намерен был терпеть. Для начала выгнал, хотя этого недостаточно – настало время поговорить о разводе, как и о своём решении – обязан поставить в известность её отца.

Я не просто устал от неё… Надоела до тошноты! Кроме презрения и отвращения – ничего не испытываю, она уже не раз показала истинное лицо, сняв маску притворства, за которой пряталась, подстраиваясь под обстоятельства и выкручиваясь как змея. Но лишь до тех пор, пока ей было выгодно и удобно так делать, когда думала, что является номером один для меня, когда была довольна жизнью, а стоило столкнуться с конкуренцией, то гнилая натура обнажилась.

И какие ещё «сюрпризы» вылезут наружу? – как знать.

Теперь наведу порядок – избавлюсь от гадины.

Понимаю, Алия отстаивает права жены, пытается вернуть прежнее положение, забывая о правилах поведения. Пожалуй, даже не я нужен ей, как всегда старательно доказывала. Занять главное место в моём доме – вот, к чему стремилась, по факту заботясь о личном комфорте и интересах – собственная персона заботит и волнует.

Согласен, я не лучше, такой же. Только мне, как мужчине, по статусу позволительно быть на несколько позиций выше: на моих плечах лежит огромная ответственность за всю семью, а, следовательно, моя требовательность, принципиальность – оправданы, логичны и закономерны.