Хозяин Соколиного гребня (Том 2)
Шрифт:
Глава 17
Послеполуденное небо сверкало ослепительной голубизной, воздух был напоен ароматами вереска и можжевельника и насыщен солоноватой водяной пылью. Жар солнечных лучей немного смягчали пышные белые облака, стоявшие неподвижно из-за полного безветрия. Тишину нарушал только ритмичный шум волн, разбивающихся о скалы.
По обычаю, принятому в Малверне, мужчины встали за спиной Клива, а женщины - за спиной Чессы. Дети сгрудились в сторонке, старшим из них было поручено следить за младшими, чтобы те не очень шумели. Собаки присоединились
– Поскольку Сайра замужем за твоим отцом, - сказала старая Альна, обращаясь к Чессе, - тебе не надо беспокоиться, что она явится сюда, чтобы украсть у тебя Клива, как она пыталась украсть Рорика. Да-да, она пыталась увести Рорика у Мираны и чуть не убила мою дорогую деточку. Но я сумела ее спасти. Подумать только - эта мерзавка Сайра стала королевой! Уму непостижимо.
Рорик прикрикнул на Альну, чтобы она замолчала, после чего торжественно начал:
– Боги послали нам хорошую погоду - верный знак того, что они благословляют этот брак. Клив из Малверна явился сюда, дабы взять в жены Чессу, дочь Ситрика, короля Ирландии. Слушайте все, как они будут клясться друг другу в верности.
Клив выступил вперед, взял Чессу за руки и мягко потянул ее за собой к центру круга.
– Керзог, - сказал он, отпихивая огромную дворнягу в сторону, - оставь мою невесту в покое. Ты сможешь сколько угодно нюхать ее ноги и спать на них, но только после того, как я исполню свой супружеский долг.
Послышался смех.
Руки Чессы были холодны как лед.
– Не бойся, - тихо сказал Клив.– Ты же такая смелая.
– Я не просто боюсь. Я в ужасе. Я ведь никогда еще не выходила замуж.
Клив улыбнулся, глядя на нее, и громким голосом, доносящимся до подножия восточных утесов, где с грохотом разбивались набегающие волны, сказал:
– Я предлагаю этой женщине все, что у меня есть, и все, что у меня когда-либо будет.– Он поднял ее руку.– Наше будущее покрыто мраком неизвестности, но она согласна делить его со мной. Когда я до конца выясню, кто я такой, она по-прежнему будет рядом со мною. Я глубоко чту ее и каждый день буду просить Фрейю ниспослать нам много детей, и чтобы отныне все они были моими.
По толпе прокатился смех, затем опять воцарилось молчание, когда Чесса стиснула запястье Клива и высоко подняла его руку.
– Ты, Клив, станешь моим супругом, моим спутником на всю жизнь. Я отдаю тебе всю мою верность и преданность. Я буду защищать тебя, не щадя жизни. Мы вместе завоюем Шотландию. Я люблю твою дочь как родную. Я всем сердцем и всей душой люблю тебя, ее отца. Я полюбила тебя с самого первого мгновения, когда увидела тебя в саду королевы. Ты мой муж отныне и навсегда.
На скандинавских свадьбах было не принято говорить о любви. Просто жених и невеста клялись друг другу в верности и взаимном уважении. И потому, когда Чесса закончила свою речь, в толпе воцарилось ошеломленное
– Значит, ты полюбила меня с первого взгляда?– спросил Клив. Он сказал это тихо, но, поскольку все остальные молчали, его слова достигли слуха каждого.
– Да, - ответила она.– Я никогда не видела никого красивее тебя. Я видела твою силу и твои золотые волосы. В тот день, в саду, они сверкали под лучами солнца.
Клив наклонился и поцеловал ее в губы. Толпа разразилась одобрительными криками: кричали и женщины, и мужчины. Клив обнял свою жену и прижал ее лицо к своему плечу.
***
Было уже поздно, но свадебному пиру не было видно конца, только голоса пирующих стали громче и в них появилась хрипотца. То тут то там слышались взрывы смеха.
– Ты правда будешь верна мне до конца, Чесса?– спросил Клив.– И не покинешь меня до самой смерти?
– Да, - прошептала она и, встав на цыпочки, поцеловала его в губы. Гости одобрительно загомонили, многие стали выкрикивать советы, которые обычно дают новобрачным. Чесса почувствовала, как муж прикоснулся языком к ее нижней губе и вздрогнула от неожиданности. Он поднял голову и улыбнулся ей.
Старая Альна крикнула:
– Влей ей в глотку меда Утты, Клив, тогда она станет податливее!
Все кругом без устали ели и еще усерднее пили. Черпаки то и дело опускались в бочонки с медом и пивом. Однако Чесса за все время не выпила ни глотка. Она была слишком взволнована. Клив понимал это и глядел на нее с едва заметной загадочной улыбкой, в которой таилось обещание - обещание того, что он уже познал, а она еще нет. Он дразнил ее и делал это очень искусно.
Рорик, которого начинало тошнить, стоило ему выпить больше одного кубка меда, был так же трезв, как Чесса. Когда время подошло к полуночи, он посмотрел на нее и серьезно сказал:
– Ты изменила жизнь Клива больше, чем я мог себе представить. Мы с Мерриком беспокоились за него, потому что до сих пор в его жизни не было ничего, кроме унижения, испытаний и горя. Удивительно, что он вообще выжил. То, что он до сих пор способен улыбаться, способен оценить прелесть заката и красоту белых грудей женщины, говорит о том, что он обладает той великой силой, которой наделены только викинги.
– Я буду защищать его, Рорик, - сказала Чесса.– Клянусь тебе в этом. Я дам ему все, что смогу. Рорик улыбнулся:
– Ты уже говорила это во время брачного обряда. Женщины были тронуты твоими словами, мужчины же не поверили, за исключением тех из них, которые знают мою жену.
– Мужчины никогда не верят, но это не важно. Я всегда буду рядом с ним. Я владею ножом так же искусно, как и он.
– Нет, все же не так, - сказал Клив, поднявшись со своего места и встав у нее за спиной. Он приподнял волосы, закрывавшие ее шею, и прильнул губами к влажной коже. Чесса вздрогнула. Он рассмеялся, уронил ее волосы и начал пропускать их сквозь пальцы.